Цветочное сердце

У меня сердце заболело. Повторялась сцена с Эмили и ее отцом. Как объяснил Ксавье, пострадавшие словно застревали во сне, а вся их сущность исчезала. Ее вытесняло нескончаемое блаженство от снадобья.

Ко мне подбежал густо покрасневший папа.

– В чем дело? – спросил он.

– Это Дэниел Уотерс, – тихо ответила я. – Он под действием снадобья. «Эйфории».

Папа нахмурил лоб.

– Под действием снадобья?

– Он… Его сознание застряло во сне, – пояснила я. – В прекрасном сне. – Мое сердце разбивалось. Я представляла себе Ксавье, побеги, оплетающие его руки; слезы, текущие у него из глаз, и его последнее признание. Уродливую правду, что он – корень всех зол.

Папа кивнул, словно прекрасно все понимая, и шагнул к Энни, следовавшей за Дэниелом.

– Не волнуйся, – проговорил отец и показал на меня. – Клара его исцелит.

Жар стек с моего лица и собрался в груди. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы внутри снова зажглось пламя магии, чтобы ее голос осыпал меня проклятиями. Но я словно окаменела, глядя на толпу, на Энни и Дэниела, на папу.

Подруга подбежала ко мне и схватила за рукав.

– Пожалуйста! – выпалила она, задыхаясь от слез. – Вчера вечером Дэниел вел себя очень странно, утром я не могла его найти, а сейчас он такой!..

Летнее солнцестояние. Ксавье. «Эйфория».

Это его снадобье, эта его гадость оказалась здесь. Кто ее продал?

– Ты наверняка можешь что-то сделать, – проговорила Энни, тряся меня за руку.

Дэниел разгуливал в центре толпы. Папа окликал его – старался привлечь внимание, вернуть, только парень для нас пропал: его унесла приливная волна «эйфории».

Я подумала о Ксавье. Как отчаянно он старался положить этому конец. Как хотел даже забрать мою магию, лишь бы исправить свою ошибку.

Сейчас будущее пострадавших находилось в его руках.

– Отведи его к мастеру Морвину, – тонким дрожащим голоском велела я Энни. – Я… я помочь не могу. – Затем развернулась и со всех ног побежала домой; глаза жгло от ветра и слез.

Наш маленький дом сотрясся, когда папа захлопнул за собой дверь. Прозвучало это очень странно: значение слова «злость» было моему отцу неведомо. Я спрятала голову под подушку.

– Клара! – крикнул папа.

Стук его шагов приближался к моей комнате, и я махнула рукой, веля двери захлопнуться, но без магической силы ничего не случилось.

Папины шаги загремели по половицам моей комнаты.

– Что-то произошло, и ты должна объяснить мне, в чем дело. Сейчас же.

Оторвав голову от подушки, я увидела тревогу в папиных глазах и возненавидела себя за то, что доставила ему столько беспокойства.

– Пожалуйста! – взмолился отец, медленно опускаясь передо мной на колени. – Я вижу это у тебя на лице. Я просто хочу помочь.

– Ты ничего не можешь сделать. – Я села на своей маленькой кровати, прижимая подушку к груди. Пожевала губу, чтобы разговорить себя, не прерываясь на всхлипы. – Дело… дело в моей м-м-магии.

На щеках у папы появились ямочки полной надежды улыбки.

– Она не всегда слушается? Это ведь нормально. Она прошла такие испытания. Но ты же сумела помочь мне, верно? – Папа вздохнул, качая головой. – Зря я потребовал, чтобы ты помогла тому парню…

– Ее нет, – выпалила я и снова залилась слезами.

Папа зажал мою ладонь между своих.

– Чего нет, милая? Чего нет?

– Моей магии. – Я закрыла лицо руками. – Я отдала ее Ксавье.

Папа не ответил. Я ждала, вслушиваясь в свое сбивчивое дыхание. Отец не отвечал, пока я не взглянула на него сквозь щели между пальцами.

Посредине лба у папы образовалась болезненная складка. Он в ужасе поднес ладонь ко рту, и у меня сердце упало, когда я увидела, что в его глазах блестят слезы.

– Я… я не понимаю, – пробормотал отец. – Такое возможно? Ты… отдала свою магию Ксавье?

Я кивнула.

– Зачем?

Простое коротенькое слово подкосило меня. Я прижала подушку к сердцу.

– Ксавье сказал, что если сумеет научить меня накладывать благословения, если у меня получится… я могу заплатить ему своей силой. В этом мы поклялись друг другу. Моя магия была такой дикой, что нанесла тебе вред. Я хотела от нее избавиться.

Папа крепко зажмурился:

– Ой, Клара, ты это сделала ради меня?

– Ты умирал, – шепнула я.

Папа наклонил голову и стиснул край моего одеяла. Когда он посмотрел на меня, глаза у него были ясными и полными надежды, но блестели от слез.

– Тебе нужно пойти к Ксавье. Попросить свою силу обратно. Потребовать ее назад!

– Ксавье нужна моя магия. – Я прижалась к стене и искоса посмотрела в окно на холмы, ярко-зеленые в свете полуденного солнца. Когда-то мы с Ксавье играли в догонялки и катались по склонам, пока наша одежда не становилась салатовой. – У Ксавье есть шанс доказать, что он хороший человек. Совет дал ему важное задание, и, думаю, к завтрашнему дню Ксавье сможет его выполнить с помощью моей магии.

Среди мелодичного пения птиц на улице мне слышались их смех и отчаяние. Эмили Кинли. А теперь и Дэниела Уотерса.