Цветочное сердце

– Эмили под действием умалчивающего заклинания, – проговорила я. – Она не может сказать, с кем встречалась, даже если захочет.

Эмили встревоженно нахмурила лоб:

– П-простите, я… я сожгла карточку, а потом – ой! – Девушка снова поднесла пальцы ко рту, и на этот раз на ее губе появилась капелька крови. Родные засуетились вокруг нее, промокая ей губы носовым платком Ксавье.

Пока они хлопотали вокруг Эмили, я закрыла саквояж и взглянула на напарника.

– Пожалуй, я расскажу мадам Бен Аммар о том, что мы уже знаем, – пробормотала я.

– Магическую печать молчания снять сложно, но возможно, – проговорил Ксавье.

Взяв саквояж, я стояла и ждала – пусть семья не отвлекается на меня еще секунду.

– Эмили, – позвал Джулиан, – какую помощь ты искала у того мага на рынке?

Щеки девушки покраснели. Она отвела взгляд, потом зажмурилась.

– Просто я… очень устала. На сердце бывает очень тяжело, сама не знаю, почему. Мне просто хочется чувствовать себя нормальной.

Именно так я и думала. Если Совет не создаст безопасное лекарство от меланхолии, пациенты – даже дети – станут искать помощь другими способами.

– Нормальной чувствовать себя необязательно, – тихо заметила я. – Вы заслуживаете право чувствовать себя комфортно. И я найду способ помочь вам, обещаю.

На губах Эмили появилась слабая, робкая улыбка. Родные схватили ее за руки, крепко обняли и пообещали поддерживать.

Ксавье переплел пальцы с моими.

– Мисс Кинли, если кто-то и найдет способ помочь вам, то это мадам Лукас, – сказал он.

И я ему поверила.

24

Даже поздним вечером солнце светило в окно моей комнаты ярко, как огонь маяка. Я надела светло-зеленое платье, и когда стояла прямо на солнце, то, наверное, оно казалось белым, каким и должно было быть. Если бы меня выдвинули в ведьмы раньше – год или хотя бы месяц назад, – то я потратила бы все свои сбережения и заказала бы на церемонию допуска бальное платье, белое и роскошное.

Глядя на себя в зеркало, я вздохнула. Платье, красивый подарок на прошлый день рождения, выставляло напоказ мои веснушчатые плечи, а на фоне нежной светло-зеленой ткани мои волосы казались еще рыжее. Каждый ученик ждет дня, когда отпразднует произведение в маги, и в последнем эффектном жесте церемонии его наряд почернеет. Со мной получилось иначе, но хотя бы в церемонию меня включили.

Я натянула длинные белые гловелетты, которые папа купил мне несколько лет назад в надежде, что однажды я приму участие в такой церемонии. Платье стало бы слишком большой тратой, а вот перчатки доказывали: отец верил, что я смогу называться ведьмой. Он всегда знал: я смогу контролировать свою магию.

Я вышла из своей комнаты в гостиную, где отец сидел в любимом кресле и читал роман. Он был в тех же заляпанных грязью брюках, что и утром.

– Папа, если я опоздаю по причине того, что ты отвлекся на книжку… – начала я, добродушно поддразнивая его.

Отец отложил роман и вскочил на ноги, улыбаясь мне.

– Клара, ты прекрасно выглядишь!

Я наклонила голову набок, гордо демонстрируя жемчужные сережки, которые он мне подарил.

– Я так рада, что наконец попала на церемонию допуска и могу их надеть.

Папа поцеловал меня в лоб.

– Я всегда верил в то, что это случится.

Слезы в отцовских глазах, его бодрость, здоровая, уверенная улыбка… Даже отметина, которую оставила у него на щеке моя магия, начала бледнеть. И сердце восстановилось. Всё моими стараниями. Возможно, я и впрямь заслужила титул, который вот-вот получу.

Но на папу я глянула сердито.

– Раз ты ждешь сегодняшнюю церемонию так же, как я, то почему до сих пор не переоделся?

– Ну… я очень хотел бы пойти… но, думаю, в качестве гостя тебе лучше взять с собой молодого мистера Морвина.

Картинка получалась приятная – высокий красавец Ксавье в своем лучшем костюме сопровождает меня, – только неправильная.

– Все эти годы рядом со мной был ты. После каждого экзамена, после каждого снадобья, после каждого удачного деяния я представляла тебя своим гостем на церемонии допуска. Ты поддерживал меня на каждом шагу моего пути. – Я крепко сжала папину руку. – Только с тобой я хочу пойти на праздник. Мы будем танцевать, потом есть пирожные, пока плохо не станет.

– Ночь и впрямь получится чудесной. Но один милый юноша приготовил тебе сюрприз. Может, ты захочешь танцевать с ним, а не со мной, когда увидишь, в чем дело.

– Когда увижу что?

Проказливо улыбаясь, папа показал на парадную дверь. Я закатила глаза, аккуратно подняла подол длинных юбок и вышла на свежий вечерний воздух.

К стене нашего маленького дома приставили стремянку. Рядом на траве стоял открытый ящик с инструментами. Нахмурившись, я прошла на лужайку.

Взобравшись на верхнюю перекладину лестницы, Ксавье прилаживал над дверью что-то металлическое. Он был без пиджака, в простой светлой рубашке с закатанными рукавами, а волосы собрал в короткий хвост. Я удивленно на него уставилась:

– Ксавье Морвин, это ты?

Всполошившись, он что-то уронил на траву – отвертку.