Цветок для двоих [СИ]

— Вот-вот. Но главный момент мне не понравится никогда. Я потеряю свободу делать, что хочу, сама решать. Не фыркай, знаю, что скажешь. Могу поиграться в принцессу и, ежели что, могу все бросить и вернуться. Но тогда — Джахи? Смешно, мы его знаем меньше недели.

— Неделю, — быстро вставила Шанелька и снова умолкла, с виноватым видом, ну, никак не научится слушать, не перебивая.

— Все равно. Неделю, да. Но он стал таким… — Крис повела рукой, шевеля пальцами, потом усмехнулась, сдаваясь трепету и пафосу, — ну да, родным совсем. Он так трогательно живет, чтобы беречь свою Хеит. Что мне хочется оберечь его самого. От лишних страданий. Если я уеду сейчас, я уеду как анэ Крис, а если побуду тут, то придется валить принцессой Хеит, которая — нишмагла. Или же терпеть срок, как в тюрьме, да? Считать дни, до его сорокапятилетия, чтоб ура, свобода. Он такого отношения не заслужил.

— Дай мне слово, — Шанелька стала серьезной и торжественной, — Криси! Дай слово, что будешь писать ему, если вдруг. Ну то есть, ты будешь отвечать на его письма, подробно и вдумчиво. Несмотря на все свои дедлайны с авралами.

— Играть в заочную принцессу? — рассмеялась Крис, — давать советы через полмира государству, о котором я почти ничего!

— Не играть! Ты же понимаешь сама. Это уже совсем другой уровень. Мы попали сюда и что-то случилось, вокруг нас. И с нами тоже. С тобой. С Джахи. Вот как раз не нужно относиться к этому, как к игре!

— А я не отношусь. Это я так, над собой насмехаюсь. Тоже мне — великая Хеит.

— Да, — уверила Шанелька, — именно так. Это как два мира, которые вдруг пересеклись. Теперь у них есть общая территория. На ней ты — как раз принцесса.

Крис молча смотрела на вдохновенное, и как всегда во время таких приступов, немного сердитое лицо подруги. Как будто та шла войной, своей собственной, маленькой и упрямой, на сарказм, насмешливость и попытки свести все к шаблонам обыденной реальности. И как всегда, кивнула, соглашаясь. Потому что знала — она права, отвоевывая у этой реальности место для своей постоянной сказки. Это полноценная часть мира, и не только для Шанельки.

— Ты дон-кихотица, Нелькин, и я тебя за это люблю.

— А я думала, любишь за кучерявые патлы, — остывая, засмеялась та, поправляя волосы, — так ты обещаешь?

— Само собой. Да. Если Джахи это нужно.

— Да, — мужской голос заставил обеих вздрогнуть.

Джахи стоял в проеме дверей хранилища. Складки покрывала лежали на плечах, длинный конец ткани спускался, ниспадая почти к подолу. На смуглой щеке пламенел рубец от обложки папки, что лежала на подоконнике.

— Я буду писать тебе, великая Хеит. Такая ты в письме. Ты в письмах. Там. Хеит Амизи. Ты имеешь две жизни теперь.

— Джахи. А как называется твоя эта вот? — Крис подняла руки, показывая на свои скулы и макушку, — арафатка твоя.

— Тагельмуст, — мужчина неторопливыми движениями размотал длиннейшую полосу тонкой ткани, свернул, подходя и подавая Крис, — покрывало. Для голова пуруджи, который стоит в тень. За спиной светлой принцессы.

Крис приняла черный комок, замялась, с вопросом на лице. Джахи кивнул, опуская руки.

— Подарок. Хранитель кхер хеб Джахи для анэ Крис. Для памяти.

Отвел глаза, осматривая свое одеяние — тонкий широкий плащ был накинут поверх обычной повседневной одежды — белой рубашки и европейских светлых брюк с тонким ремешком на поясе. Снова улыбнулся.

— Анэ Шанель говорит правду. Мы есть обычные люди. И мы есть другие — в другое время. Время… (руки снова поднялись в попытках помочь словам) когда есть нужность. Так?

— Нужда? — подсказала Шанелька, — время, когда возникает нужда быть великой Хеит и ее пуруджи.

— Так, — успокоился Джахи, трогая пальцами свою бородку, — так. Это мой русский язык. Он маленький, чтобы говорить большие вещи.

— Спасибо, — Крис положила свернутый тагельмуст на край стола, села, берясь за блокнот, и взглядывая на свой телефон, — мы еще поработаем, да? Час, может чуть больше. Джахи, ты иди спать. Я позвоню.

Хранитель склонился в шутливом поклоне, прикладывая к груди руку.

— Веление Хеит!

И, выпрямляясь, зевнул, засмеялся. Крис и Шанелька засмеялись в ответ.

— Молчи, — сказала Крис подруге, когда в массивной двери щелкнул замок, отсекая наружные звуки, — а то я совсем влюблюсь в нашего защитника.

— А… — но продолжать Шанелька передумала, беря из раскрытой папки очередное послание Леона.

Глава 17

В нормальных сюжетах, размышляла Шанелька на другой день, снова сидя за рабочим столом и с трудом разбирая чернильную вязь письма, если бомба, то обезвреживают ее за секунду до взрыва, а если находка, то обнаруживается она в последние минуты последнего дня. Значит, у нас еще двое суток копания в поэтических посланиях почти ни о чем, можно спокойно трудиться, не волнуясь, успеем ли что-то найти.