Цветок Эридана (СИ)

Мроаконцы двигались по зале, озираясь по сторонам, словно дети. Привыкшие к спартанской суровости родного острова, к унылым серым ландшафтам и мрачным поселениям, ютившимся на голых скалах, они были ослеплены живыми красками этого весёлого, счастливого, утопающего в роскоши мира, больше похожего на сказку. Их взоры с жадным любопытством останавливались на женщинах, особенно на молодых девушках, порхавших вокруг в декольтированных платьях. Удивлённые, испуганные, заинтересованные взгляды провожали широкие спины чужаков, разговоры прекращались, танцующие пары замирали. Нервничая от подобного внимания, посол оглянулся и заметил, что воины приотстали: один загляделся на красивую девушку, другой направился к столу с нарезками, остальные стояли возле зеркала и вертели головами, тыкая во всё пальцем. Его взгляд упал на группу гостей, среди которых была и Ева-Мария. Она беседовала с изящным двадцатишестилетним юношей, на длинных каштановых кудрях которого красовалась корона Пирании. Бархатно-карие глаза этого аристократа не отрываясь смотрели на девушку, губы отпускали одну любезность за другой, а правильные черты царственного лица оставались застывшими в своей безупречной красоте. Возле пары дежурила пожилая дама чопорного вида - гофмейстерина принцессы; из-под тяжёлых восковых век она следила за соблюдением приличий.

Ева-Мария в очередной раз обновила наряд и притягивала к себе взгляды мужчин. Сейчас она была в атласном бальном платье цвета лаванды, богато украшенном жемчужной вышивкой. На ней были длинные перчатки с петелькой на среднем пальце и бальные туфли без каблуков - в такой обуви она казалась совсем маленькой. Волосы девушки были убраны в высокий плотный узел и закрыты сеткой, чтобы не мешали во время танцев, лоб пересекала бриллиантовая фероньерка. Её прелестная спина была наполовину оголена, что вообще-то запрещалось этикетом, и алчущий взор посла дорисовал остальное.

Красавчик король грациозно поклонился и прильнул к руке принцессы в долгом томном поцелуе. Ева-Мария зарделась. Она была так прекрасна, что сердце Гована сладко застучало, а ноги сами двинулись в ту сторону.

Девушка повернулась на звук шагов.

- Это я, принцесса, - поспешно произнёс мроаконец.

- Что значит "я"? - жёлчно проскрипела гофмейстерина. - Вас не учили представляться? И разве Вы не знаете, юноша, что нельзя первым заговаривать с королевской особой, а тем более подходить без разрешения, а ещё более того - вклиниваться в чужую беседу? Здесь Вам не дикарский Мроак.

- Пусть подойдёт, - велела Ева-Мария. - Мессир Лорит, позвольте Вам представить милорда Гована, посла королевства Мроак. Господин посол прибыл в столицу сегодня днём и удачно сорвал одно нуднейшее заседание.

Лорит изящно развернулся на каблуках и одарил посла лёгким кивком. Гован с непроницаемым видом кивнул в ответ. Гофмейстерина просверлила его враждебным взором. Гован шаркнул ножкой. Было забавно наблюдать, как атлетически сложенный чужеземец упражняется в придворных поклонах, но пожилая леди лишь поджала губы и с презрением отвернулась в сторону.

Мессир Лорит явно тяготился присутствием посла, и его можно было понять: только что он целиком владел вниманием принцессы, расточал комплименты и даже был удостоен поцелуя ручки, а ему навязали сомнительное знакомство с каким-то варваром. Разговор не клеился. Церемониймейстер возвестил о начале пиранийского вальса.

- Mon ^ame tremble dans l'attente de la b'eatitude...1 - начал было Лорит.

- Не хотите поговорить о Мроаке? - одновременно с ним произнёс Гован. Он не рассчитывал на согласие, но, как говорится, чем чёрт не шутит. И чёрт, в отличие от бога, не подвёл: демуазель благосклонно улыбнулась и подала ему руку.

Краем глаза Гован увидел, как отвисает челюсть у короля Пирании. Провожаемые множеством завистливых взоров, они направились к центральному балкону.

- Вы подвернулись весьма кстати! - заметила Ева-Мария, когда они отошли подальше. - Нам до смерти надоело вальсировать с Лоритом. Он мнит себя необыкновенным танцором, а потом целый час желает слушать восхищения.

- Значит, я лишил его веселья?

- О да! Сейчас он, должно быть, страшно зол, но Вы не бойтесь.

- Я ничего не боюсь - любого вызову на бой.

- Звучит как хвастовство, - поддразнила принцесса. - Битвы в будуарах отличаются от тех, к которым Вы привыкли, сударь.

Гован не смутился.

- Даже если он смажет лезвие ножа ядом, как трус, это его не спасёт.

- Да о чём Вы! - Ева-Мария пренебрежительно отмахнулась. - Какие ножи! Мы выслушаем несколько стонов и жалоб, и король забудет обо всём при виде нашей улыбки.

- Её я тоже присвою, - дерзко сказал мроаконец.

Похотливые фантазии затуманили его воображение; в безотчётном порыве он наклонился и прошептал ей в ухо:

- В моих краях не принято выражать восхищение, но красота синьоры согреет даже камни. Рядом со мной Вы не будете знать тревог, принцесса. Отдайте мне своё сердце, а я положу к Вашим ногам весь Мроак.

- Вы? - принцесса отодвинулась. - Интересно, в Мроаке у всех мужчин такой наглый язык? Что если мы прикажем отрубить Вам голову?