Цветок Эридана (СИ)

— Где Найтели? — снова спросила она, в этот раз более недовольным тоном. — Qng n ji`ao ta l'ai!158

Клиц шагнул назад и захлопнул дверь у неё перед носом. Женские кулачки забарабанили по створке, и порция пронзительных криков, похожих на проклятья, огласила коридор. Эдлер попятился и налетел на Сорбуса.

— Ты так разозлил принцессу, что она теперь ругается по— китийски? — шутливо спросил тот.

— Там не принцесса.

— А кто? — молодой человек не мог скрыть удивления.

— Другая девушка. Её привёл Бэйд.

— А где принцесса?

— Хазар сказал, что из-за того случая с Идгиль во дворце небезопасно, и Никза увёз обеих в верховья Лло. Слушай, ты же понимаешь по-ихнему, ответь ей что-нибудь.

Сорбус прислонился к двери и сделал вид что слушает, но мысли прыгали у него в голове, как поплавки на воде.

— N f`angxin ba, ta b`uz`ai, ta kaihu`i q`ule,159 — наконец сказал он.

За дверью замолчали.

— Ну всё, — с облегчением произнёс Клиц. — Идём ужинать. Давно приехал?

— Только что.

Сорбус был мрачен, и начальник охраны не стал расспрашивать, в чём дело. В юности, будучи гассером, он имел несколько неприятных встреч с Регрером. Старик и тогда был не подарок, а сейчас окончательно спятил; говорят, работавшие при нём квады не просыхали от рома, лишь бы не видеть и не слышать того, что происходило в стенах питомника.

Столовая была пуста. За столом сидел Бэйд; свой ужин он уже прикончил и теперь развлекался тем, что гонял по столу здоровенного паука.

— Соскучился по импакту? — попрекнул бездельника Клиц.

Мужчина широко улыбнулся:

— Там бегают зверюшки покрупнее, их так просто не прихлопнешь. Сорбус! Когда ты успел вернуться?

Эдлер присел на соседнюю скамью.

— Похоже, за ночь здесь кое-что изменилось, — осторожно сказал он, имея в виду Канарейку.

— Я не против перемен, — Бэйд плеснул себе вина. — Логично, что у Хазара кончилось терпение. Архонты стали слишком сильно давить на него: то не делай, в это не вмешивайся. Он мужик или кукла?

— Не всё так просто, — покачал головой Клиц. — Политику острова определяет тинт. Существуют традиции, которые нельзя нарушать, иначе Мроак погрязнет в войнах.

— Как будто до этого войн не было! Вся их политика сводилась к мутным торговым схемам и разжиганию недовольства. Вот увидишь, как только перебьём архонтов и их шавок, жизнь наладится.

— По-твоему, народу легче от мысли, что им правит Хазар? Никто не может жить спокойно без уверенности в завтрашнем дне. Квады хотят воевать, а простого крестьянина заботит погода, урожай, налоги, безопасность, наличие товара в лавке. Не думаю, что Хазар стал счастливее с того дня, как разогнал тинт и взвалил на себя чужое бремя. Всё это не по части халдора: он вынужден сидеть и разбирать хозяйственные дела, в то время как эрлы требуют от него военного похода.

— Не станет он забивать голову проблемами анзатов, — возразил Бэйд. — Пусть этим занимаются другие — например, Гленн. Тебе же известно, что он бывший архонт?

Клиц кивнул и подцепил ножом кусок мяса.

— Эрлы не привыкли вести учёт и решать земельные споры. Ниальп едва читает по слогам, Твазимхар ищет славы. А Тарг? Думаешь, он будет спокойно сидеть в Нахасне?

— Найдёт чем заняться. Может, он всю жизнь мечтал о замке и внуках, — хохотнул эдлер.

— Пойми, Бэйд, — терпеливо сказал Клиц, — архонты вели торговлю в обход запретов, наложенных Мировым Советом. Хазар, как легитимный правитель Эридана, не может больше заниматься контрабандой, надо вступать в Торговый Союз. А покуда Мроак не прекратит китобойный промысел — чего, разумеется, не случится, — с ним на материке разговаривать не будут.

— Чего ты раскудахтался, как старый ворон? Нам их союзы даром не нужны. Кого там волнуют наши интересы? Есть и другие пути. Хазар правильно делает, что налаживает связи за океаном.

— Мы зависим от чужого продовольствия, поэтому нас всегда будут держать на крючке, неважно кто — Совет или Агама. В цивилизованном мире нельзя нарушать запреты и вести себя как вздумается.

— Наше дело — выжить всем назло. Лично я не тревожусь по поводу имиджа. Грубые варвары, головорезы-пираты — как там дальше-то? Пусть тявкают что угодно: бессмысленное брызганье слюной ещё никому не навредило.

— Тогда о каких переменах ты говоришь? Что изменилось? Нас ненавидят, мы ненавидим, а народу есть нечего.

— Зато мы свободны, — Бэйд поднял перевёрнутую чашку, под которой томился паук, и животное побежало по столу. Клиц следил за ним своими грустными глазами.

— А нужна ли нам такая свобода, Бэйд?

— Халдор знает, что делает.

— Скорее, делает, что может, но знает не больше, чем ты или я.

— Ты чёртов пессимист, Клиц. Выйди в море, развейся. Смысл всё время сидеть в замке и охранять пауков? Я бы давно рехнулся. Наверное, поэтому в последнее время ты несёшь одну чушь.

— Чушь, значит? Ну-ну.

— Ты считаешь политику халдора неверной? А что бы ты сделал на его месте?

— Я бы ничего не делал. Нельзя просто так взять и изменить веками заведённый порядок.