Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

- Этот сын - Аменхотеп? – спросил старый жрец.

Меритамон взглянула на него – и удивилась, почти испугалась произошедшей с этим добрым человеком перемены. Сейчас в лице его не осталось и следа доброты. Это был обвиняющий судия. Он и есть судия, подумала Меритамон – он входит в кенбет… Как я могла забыть…

- Да, божественный отец, Аменхотеп сын моего брата, - сказала она. – Женщина, которая жила в гареме великого ясновидца, любовница Аменемхета… сейчас он сделал ее своей женой…

- Понятно, - сказал второй раб бога.

- Ты хочешь принять меры? – спросил он невестку. – Ты хочешь выдворить их из своего дома?

Меритамон кивнула, почти счастливая оттого, что наконец решилась действовать.

Господин дома вздохнул.

- Как жаль, что ты заговорила об этом только сейчас – я не могу оставить мою жену без присмотра, и не могу везти ее с собой, - сказал он. – Как ни противно мне промедление, теперь я не могу поддержать тебя в этом предприятии…

- Правда? – сказала Меритамон.

Она так рассчитывала именно на это!..

Жрец печально кивнул.

- Может быть, через несколько дней, - сказал он. – До этого времени я подумаю, как могу помочь тебе и защитить… Но теперь нам придется подождать.

Он оставил Меритамон и ушел, снова направился к жене. Меритамон смотрела ему вслед и думала, что через несколько дней, возможно, и защищать уже никого не придется – Тамит ждать не станет. Зарычав от злости и бессилия, молодая женщина быстрым шагом направилась в сад. Ей нужен был воздух, чтобы как следует подумать и как можно скорее принять решение.

Меритамон села на скамейку и, закрыв глаза, стала перебирать в памяти лица и имена… тех, кто мог бы оказать настоящую помощь в этом деле…

Чего добьется ее свекор – если забыть о попытках мирно договориться и убедить ее брата, которые, без сомнений, окажутся бесполезны? Он может… привлечь Аменемхета к суду за убийство врача. Меритамон не сомневалась, что, приложив усилия, можно засудить человека даже почти без доказательств. Меритамон была твердо уверена, что ее брат убил старика, но при мысли о таком способе защиты ее передернуло. Она не могла так поступить.

Что можно сделать еще?

Если она просто явится к брату с завещанием, тот рассмеется ей в лицо. Нужна сила. Откуда ее взять?

Меритамон открыла глаза и бессмысленно оглядела сад, потом снова закрыла глаза. Перед ней всплыло мрачное лицо Хорнахта, обрамленное прямыми черными волосами. Этому лицу куда больше пристал бы шлем.

“Ты очень похожа на свою мать, госпожа”, - сказал он ей. Очень похожа…

Меритамон улыбнулась и вскочила, хлопнула в ладоши и потерла руки. Начальник строительных работ его величества… какая важная особа! Смеясь, Меритамон закружилась на месте, а потом вдруг остановилась.

Она снова села.

- О Аменемхет, зачем ты это сделал с собой? – пробормотала Меритамон. – Мой прекрасный, благородный Аменемхет, я так любила тебя, тебя все любили! Неужели любовь этой старой шлюхи тебе дороже всех нас… дороже себя самого?

***

Хорнахта не сразу нашел вестник, отправленный Меритамон – начальник строительных работ фараона был во дворце. Из дома господина слугу Меритамон осторожно перенаправили во дворец… но на такое он уже не отважился. Вестник остался дожидаться господина у ворот дома. Господин Хорнахт мог задержаться у его величества и на ночь – но слуге повезло. Чуть больше, чем через час, он увидел колесницу, которой Хорнахт правил сам.

Слуга испуганно вскочил, и Хорнахт вовремя придержал коней. – Эй! – воскликнул этот крупный и грозный мужчина, соскакивая на землю и почти бегом направляясь к вестнику. – Что тебе надо?

Бывший воин, Хорнахт никогда не обладал степенством жрецов и презирал его. Слуга низко поклонился и протянул благороднейшему господину письмо от своей хозяйки.

- Это от госпожи Меритамон, - сказал он.

- Меритамон?

Хорнахт на мгновение изумился, но тут же вспомнил эту юную женщину, он вспомнил свою любовь…

- Я сейчас прочту его, - взволнованно сказал он и тут же развернул папирус.

Несколько минут он в изумлении, переходящем в негодование, читал историю, которая потрясла бы любого, кто не знал семью Неб-Амона изнутри… не наблюдал за ее гниением день ото дня, год от года. Тамит… Тамит! Меритамон упомянула имя своего врага. Хорнахту оно что-то напоминало. Как будто он откуда-то знал эту женщину, которую, прочитав письмо дочери Ка-Нейт, уже презирал – за то, что она посмела так втереться в семью Ка-Нейт и нанести ей такой вред…

Хорнахт опустил папирус, скомкав его одной рукой.

- Передай своей госпоже… - начал он и тут же оборвал себя. – Нет! Я сам, немедленно поеду к ней! – крикнул он, закипая гневом. – Ты! Вставай со мной, будешь указывать путь! – велел он перепуганному вестнику. Тот никогда в жизни не ездил в колеснице, но не посмел возразить ни словом; слуга стал рядом с этим человеком, грозным и блистающим, как фараон.

Посланный крепко ухватился за борт колесницы; но едва не вывалился, когда Хорнахт с гиканьем хлестнул коней и они помчали. Вестник едва вспомнил, что от него требуется, и чуть не опоздал сказать господину, куда поворачивать.