Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

- Спасибо, что сообщила мне, госпожа, - сказал он. Меритамон угадала его боль и ужас, и, подойдя к нему, поцеловала – Хепри прижал ее к себе и не отпускал долго-долго, наслаждаясь ее губами. Он ее хотел, и она его хотела. С какой бы радостью Меритамон осталась сегодня с ним!..

Но дважды нельзя – потому что слуги могут догадаться, и потому что Менкауптах наконец вспомнил, что он ее муж. А если он именно сегодня ночью придет к ней в постель?

С ее отказом он смирится, но как насчет любовника? Даже такое существо, как Менкауптах, может прийти в ярость от подобного бесчестья!

Меритамон еще раздумывала обо всем этом, когда почувствовала, как любовник тянет ее за пояс, распуская узел. Ее руки сами легли на его бедра, стягивая повязку, а потом Хепри увлек ее за собой прямо на пол, на подушки и циновки. Он позволил ей вытянуться на себе; он ласкал ее так, что привел в восторг через несколько мгновений. У него была какая-то природная чуткость в любви… а может, именно любовь сделала его таким любовником.

Потом Меритамон сразу же вырвалась из его объятий, слишком счастливая, чтобы бранить его за несдержанность, и слишком сердитая, чтобы благодарить.

- Завтра же прибудет Тотмес, а дверь неплотно закрыта! А если бы кто-то увидел? – шепотом воскликнула она. – Я боюсь за тебя!

Хепри молчал, глядя на нее с таким выражением, что Меритамон не выдержала и, кинувшись к нему, расцеловала. Никогда в жизни она не думала, что ее можно так любить.

- Боги защитят нас, - прошептала она. – Слышишь? Знай!

Хепри кивнул с улыбкой. Он не столько верил ей, сколько наслаждался этими минутами. Когда Меритамон вышла от него и направилась к себе, она поняла, что и сама не верит своим словам ободрения.

Утром она поднялась бледная, усталая – хотя крепко спала; но, очевидно, была слишком возбуждена, чтобы отдохнуть. Меритамон сосредоточенно принялась готовиться к посещению великого ясновидца – вернее, заканчивать подготовку, начатую вчера. Она поняла, что не следует украшать дом так ярко, как к празднику, ведь причина посещения была очень… печальной.

Кроме того, Меритамон представляла, как воспримет Тотмес праздничное настроение в доме, в котором умерла Неферу-Ра. Она понимала, что для отца эта смерть была все равно что вчера. А когда он окажется здесь, мрачные воспоминания окружат его и вопьются в него, как стервятники…

Меритамон почти пожалела этого одинокого старика.

Но перестала жалеть - подумав о своем возлюбленном и своем брате. Она проведала Хепри, удостоверившись, что он не сбежал; хотя юноша не сделал бы этого, он был намного более горд, чем могло показаться при поверхностном знакомстве. Он выдержит этот бой.

Кроме того, как они оба понимали, если уж Тотмес взялся за Хепри, он от него не отступится, пока не добьется своей цели. Из этого дома юноша мог сбежать только в храм, где Тотмес был почти равен богу…

Менкауптах достаточно оправился, чтобы присутствовать на обеде. Даже если бы он был еще болен, он все равно не мог бы не оказать подобающее почтение великому ясновидцу. Меритамон очень боялась присутствия мужа; он знал только об убийстве Уну, но даже если бы проболтался Тотмесу об одном этом преступлении… его было бы достаточно, чтобы взять Аменемхета под стражу и допросить.

Конечно, вовсе не по причине смерти старого слуги – хотя Тотмес был обязан блюсти закон в отношении всех людей, принадлежащих Опету Амона; но настоящая причина осуждения Аменемхета никогда не будет названа, хотя именно она будет главнейшей.

Даже те, кто беспристрастен, беспристрастны только до тех пор, пока не страдают сами.

Меритамон долго раздумывала, посадить ли за стол с господами Хепри, но потом решила, что это необходимо. Если Тотмес обнаружит, что этого юношу от него прячут…

Кроме того, нужно непременно упомянуть, что Хепри сделал для нее! Тотмес должен высоко оценить его, оценить, как подобает! А своего спасителя она не может обойти вниманием, и просто обязана посадить за стол рядом с собой.

Только бы Хепри справился. Только бы Менкауптах не оказался таким дураком, как всегда.

***