Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

- Да, это так, - без тени смущения согласилась Та-Рамсес. – Но ты мне нравишься, а другие женщины отца – нет, ради них я не пришла бы сюда. Я видела, как Идут тебе угрожала, - вдруг сердито сказала девушка.

Меритамон подняла брови. Видела и ничего не сказала?

- Не бойся ее, - произнесла Та-Рамсес. – Она ничего тебе не сделает, все, что она может, это грозить.

Меритамон хотелось бы иметь такую же уверенность.

Царевна поднялась, сбив с платья травинки, потом ласково провела ручкой по волосам Меритамон.

- Я пойду, госпожа, меня хватится дворцовый смотритель.

Она откинула за спину синие косички парика и скорее уплыла, чем ушла, почти не приминая траву. А Меритамон смотрела ей вслед, гадая, какие последствия может иметь сегодняшний разговор. Конечно, это честное существо не обманет и попросит отца начать розыски Тамит. И облегчить положение Аменемхета. Меритамон сомневалась, что фараону удастся второе – ведь его воины не могут находиться в храме Амона постоянно, это священная земля, подобное грубое вмешательство запрещено!

А вот розыски Тамит наверняка удадутся.

Меритамон только что погубила мать своего друга, она погубила свою любовь.

Но откуда Хепри узнает, что это сделала именно она?

Мы все лжецы, прошептала Меритамон, запуская пальцы в волосы и раскачиваясь. Нам нельзя жить без лжи… Мы обречены на это…

Почему вся ее семья, пытаясь творить добро, творит зло? Злом обернулась доброта Ка-Нейт, злом обернулась доброта Аменемхета, злом обернулась снисходительность отца… а самым большим злом, кажется, обернулось милосердие Меритамон.

Чувствуя такую усталость, будто тяжело работала, она встала и попыталась сделать несколько упражнений, чтобы заставить ленивую кровь бежать быстрее. Но голову тут же прохватила боль; на мгновение она испугалась, что могла как-нибудь подхватить болезнь своей матери. Но ведь тогда бы заболел и Аменемхет, старший ребенок. Нет, должно быть, она заразилась в темнице.

Меритамон ушла в свою келью, и там легла и крепко уснула.

Проснувшись на закате, она снова выбралась во двор, чувствуя, что ее затягивает оцепенение и покорность судьбе – так, должно быть, случается со многими женщинами в гареме; и потому даже те, кто недоволен своей судьбой, не ропщут. Врагов сейчас рядом не было, и царевны тоже.

Меритамон поела – почти не хотелось, хотя она должна была уже ощутить голод. Если бы она не была больна.

Никуда не двигаясь, почти ни о чем не думая, Меритамон снова ушла к себе.

Она провела еще один одинокий день – никто не подходил к ней, и сама она не имела ни сил, ни воли, чтобы подойти к кому-нибудь в гареме и завязать знакомство. Может быть, это лихорадка отняла у нее волю. Меритамон никогда не думала, что болезнь так легко может погасить желания сильного и энергичного человека.

То как раз принесла ей ужин, когда перед Меритамон появился дворцовый вестник. Громким и резким голосом, точно говорил с женщиной в полном здоровье, он приказал ей встать и следовать за ним к фараону; правда, при этом он назвал ее госпожой, но Меритамон ощутила себя бесправной рабыней. Она поднялась и пошла, так и не притронувшись к еде.

* “Земля Рамсеса”. Персонаж вымышленный, но аналогии этому имени среди имен реально живших египтян нередки. Например, известна Та-Имхотеп, жена жреца; существовало множество Рамсеснахтов – “Рамсес силен”. Кстати говоря, имя “Хорнахт” означает “Хор силен”, то есть “фараон силен”. Хорнахт представляет военную силу фараона.

* Главной царицы – цариц у египетских правителей было часто несколько, считая по старшинству: аналогично бракам подданных, в царственных браках Старшая жена была Госпожой Дома, то есть повелительницей остальных цариц и наложниц. Наложницы резко разграничивались по своему положению от жен – соответственно, разнилось и положение их детей и права царевичей на престол.

* Согласно одному из мифов, Исида, считавшаяся колдуньей и целительницей, возжелав верховной власти, однажды наслала на Ра змею; но потом сама же исцелила отравленного бога.

========== Глава 79 ==========

Меритамон знала, что надеяться уже не на что. Она даже не обращала внимания на то, какой дорогой ее ведут; только услышала, что стихли голоса женщин и детей позади, потом над нею вновь воздвиглись дворцовые своды. Огромные залы после комнатки, к которой Меритамон начала уже привыкать, вызвали у нее страх. Вестник невозмутимо шагал впереди.

Молодая женщина покосилась на слуг у стен – таких неподвижных и тщательно одетых и накрашенных, что их можно было принять за статуи. Наверное, они приучили себя даже не думать ни о чем, кроме приказов, которые должны были выполняться мгновенно и ловко.

Меритамон опять думала о посторонних вещах, только бы не бояться. Она гадала, где же находится опочивальня его величества, одна она у него или нет… будет ли он один, или же во время… объятий присутствуют придворные?

Она содрогнулась при такой мысли. Хотя если фараон вознамерился взять ее сегодня, ей придется смириться, даже если здесь приняты такие непристойности.