Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Амон должен был объявить фараону свою волю во время Опета Амона, в своем главном храме, и Рамсес должен был подчиниться, потому что одна женщина не стоила бедствий, которые непослушание царя могло навлечь на всю страну. Но Рамсес мог не приехать в город вообще. Рамсес мог отказаться от посещения святилища. Амон был самым могущественным богом, но богом небесным, а Рамсес земным; божественная кара грядет не так скоро, как скоро пострадают подданные земного бога…

Тотмес отмалчивался – а в особенности стал избегать всяких разговоров об этом предприятии после того, как фараон потребовал к себе Менкауптаха. После такого возмутительного суда над безвинным жрецом Яхмес пришел к своему главе и предложил не сложить оружие – а действовать! Как будто не его собственный сын был взят, и не жрец Амона!

- Яхмес, тебе мало этого? – спросил верховный жрец с таким изумлением и негодованием, что Яхмес чуть не принял это выражение за неподдельное. – Ты хочешь, чтобы следом за твоим сыном взяли тебя?

- Я не думаю, что это произойдет, великий ясновидец, - ответил Яхмес.

Тотмес боялся действовать, конечно же. Яхмес – тоже. Но ему было ради кого преодолевать этот страх.

- Я опасаюсь другого, Тотмес, - сказал второй хему нечер. – Не думаешь ли ты, что следом за этой дочерью верховного жреца фараон может умыкнуть другую? Что он почувствует, будто поднялся над обязательствами Амону… и может повелевать царем богов?

Тотмес долго смотрел на него, не в силах отвечать.

- Это безумные слова, - сказал он наконец. – Такого никогда не может быть.

Яхмес покачал головой с горькой улыбкой.

- Обо всем говорят – не может быть, пока это не случается, - сказал старик. – До того, как фараон взял Меритамон, никто из нас и помыслить не мог, что он посягнет на дочь божественного Неб-Амона. Что будет дальше?

Он развел руками, представляя для Тотмеса.

- Фараон займет главный храм? Низвергнет Амона и поставит в святилище свое собственное изображение?

Тотмес приоткрыл рот.

- Да ты бредишь, - сказал он.

Яхмес посмеялся.

- Фараон уже ввел в дом бога войско, когда отнял у тебя арестованного, - сказал он. – Или ты забыл, великий ясновидец?

Это употребление высочайшего титула вместе с упоминанием о надругательстве над ним наконец произвело желаемое действие. Тотмес покраснел, что случалось с ним редко, и после паузы резко сказал:

- Но до праздников Амона фараон у нас не появится!

- Боюсь, что он пренебрежет и праздниками Амона, господин Тотмес, - высказал Яхмес свою главную тревогу. – А у госпожи Меритамон скоро минует половина беременности.

Тотмес хмыкнул от смущения и раздражения.

- Хорошо же ты осведомлен о ее беременности, - сказал он. – Я так сочту, что…

- Ты оскорбил меня, - шепотом, но оттого не менее страстно перебил его Яхмес. – Я ничего не знал о Хепри до тех пор, пока Меритамон не взяли в гарем.

Несколько мгновений два жреца прожигали друг друга взглядами, потом Яхмес отступил и поклонился, а Тотмес принял более мирный вид.

- Что ты предлагаешь? – спросил он.

Яхмес прокашлялся, и сразу стал старым и утомленным.

- Нужно добиться того, чтобы Рамсес приехал в город и посетил храм ранее праздников, - сказал он. – Чем дольше он держит у себя госпожу Меритамон, тем это опаснее для нее… тем меньше надежды, что он захочет ее отдать.

Тотмес покрутил головой.

- Странно ты говоришь, - сказал он. – Думаю, что уже сейчас он не отдаст ее без вмешательства бога. Но Амон не может действовать в его городе, в его храмах…

Яхмес нагнулся к уху великого ясновидца и что-то быстро прошептал. Тотмес сглотнул, всухую.

- Неужели?..

Он был изумлен словами второго пророка Амона и глубоко взволнован.

- Но как убедить его величество, что это сделал Амон? – сказал Тотмес.

- Фараон никогда не видел ничего подобного, поэтому будет поражен и уступит нам без рассуждений! – ответил Яхмес.

- А как он проверит ее слова? – спросил Тотмес.

Яхмес подумал и сказал:

- Она может смотреть недалеко – так, что для проверки не потребуется покидать дворец. Кроме того, эта женщина может показать и другое…

Тотмес прижал палец к губам.

- Она молода и красива, - заметил Яхмес.

Тотмес прервал его с уничтожающей улыбкой.

- Посмотрел бы я на то, как фараон захочет присвоить ее! Нет – перед такими чудесами склонится даже Хор, забывший, что божественность ему дарована высшим богом…

Жрецы кивнули друг другу – это движение больше походило на поклоны, выражение взаимного почтения и восхищения.

Но этот разговор еще долгое время не возобновлялся – то ли великий ясновидец раздумал опять, то ли… колебался. Слишком он ненавидел семью, которой сейчас следовало помочь.

Яхмес совсем было решил действовать один, как случилось то, чего он давно ожидал… но разрешать еще и это дело было сейчас чересчур. Однако смерть никогда не спрашивает.

Эйе, четвертый хему нечер, умер во сне. Тотмес, по горло занятый другим, не приготовился к смерти четвертого высшего жреца Амона, и не нашел ему замены.