Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Эта должность была не настолько значительна, чтобы замечать ее, и, в то же время, это место никак не могло пустовать. Амон всегда имел четверых пророков, как каждый дом – четыре угла; и как только тело Эйе передали бальзамировщикам и объявили траур по нем, трое оставшихся пророков Амона собрались, чтобы решить, кто станет четвертым.

Когда жрецы расселись за столом, Тотмес некоторое время молчал, потому что не знал, как начать, и Яхмес воспользовался этим.

- Великий ясновидец. Божественные отцы, - сказал он, вставая. – Я предлагаю избрать того, кого сам достойный Симут, четвертый хему нечер, избрал своим учеником.

- Ну и кто же это? – спросил Тотмес. Он чуть нахмурился, ожидая неприятного известия, и не ошибся.

- Хепри, заклинатель Амона, - сказал Яхмес. – Это жрец самых высоких достоинств, несмотря на молодость.

- Ты, должно быть, смеешься над нами, - вырвалось у Тотмеса. – Посвятить в такой сан преступника?

- Если он преступен, как же ты допускаешь его до служения? – спокойно спросил в ответ Яхмес. – Я не знаю человека, который был бы более достоин этого положения, великий ясновидец. А ты, господин?

Он быстро повернулся к третьему хему нечер, и тот от неожиданности сказал, что тоже не знает. Тотмес растерянно переводил взгляд с одного жреца на другого.

- Но это невозможно… - сказал он.

- Господин Тотмес, ты знаешь, что я прав, - быстро проговорил Яхмес. – Разве имел я когда-нибудь склонность к порочным людям?

Тотмес молчал.

- Симут тоже не имел такой склонности, - напомнил Яхмес. – Он взял Хепри в школу, потому что знал – это доброе семя, какова бы ни была почва…

Тотмес ничего не говорил.

- Сделай это ради своей дочери, - сказал Яхмес совершенно неожиданно.

Верховный жрец встал, лицо налилось кровью. Он оперся ладонями на стол и наклонился к своему противнику.

- Какое отношение этот мальчишка имеет к моей несчастной дочери? – шепотом спросил он.

- Неферу-Ра должна была бы жить, но она мертва, - ответил Яхмес. – Хепри не совершал грехов своего отца и своей матери, однако платит за них…

Тотмес сел.

- Я ненавижу ее, - шепотом сказал он. – Я никогда не перестану ее ненавидеть.

Яхмес не ответил.

Верховный жрец еще некоторое время боролся с собой, потом вдруг сказал:

- Хорошо. Согласен.

Он резко встал, словно боясь передумать или показать, что ни минуты не был согласен, и быстро покинул зал, оставив двух младших жрецов в обществе друг друга и безмолвного Амона у стены.

***

Хепри посвятили в сан четвертого хему нечер на другой же день после этого разговора – Яхмес за руку привел его к верховному жрецу, чтобы не дать тому времени одуматься.

А потом второй пророк Амона опять заговорил с Тотмесом о спасении Меритамон.

- Господин Тотмес, теперь ты сам видишь, какова воля Амона! – наступал он на верховного жреца. – Теперь Хепри – избранный, он не может быть лишен того, что было ему предназначено…

Тотмес хотел спросить – неужели почтенный жрец и в самом деле подразумевает, что Хепри было предназначено склонить к греху его невестку, но промолчал.

- Допустим, - сказал он. – Ты полагаешь, что следует потревожить фараона именно теперь – когда он особенно зол на нас? Показать ему, что даже в собственном городе он не может укрыться от власти Амона? Не кончится ли это именно тем, чем ты мне грозил: насилием над жрецами и храмами?

- Рамсес не так богат, как мы, и если мы объединимся… - начал Яхмес, но великий ясновидец остановил его.

- Это дело прежде всего твое, Яхмес, и ради освобождения одной наложницы храмы не поднимутся на царя. Не будь смешон.

- Ты уже обещал мне помощь! – воскликнул Яхмес.

Тотмес с неохотой кивнул.

- Да… к несчастью.

Он посмотрел на статую бога, слушавшую их разговор.

- Слово мое нельзя убавить или отменить, Яхмес, ты меня взял хитростью. Но помни, что ты будешь проклят богами, если по твоей вине фараон обрушится на слуг Амона. А это будет именно твоя вина.

Яхмес кивнул.

- Да.

Оба помолчали.

- Когда? – спросил второй хему нечер.

- Я бы предпочел подождать до Опета Амона, - сказал Тотмес.

Яхмес помотал головой.

- Это неразумно! С Меритамон может произойти все, что угодно, за эти месяцы!

- Я могу поручиться, что она впечатлит фараона, - быстро прибавил он; но подразумевал уже не Меритамон.

- Ты уже поручился за отцовство своего сына, - язвительно ответил верховный жрец. – Но я согласен и в этот раз. Ты думаешь везти эту женщину в Пер-Рамсес – так?

- Да, - несколько неуверенно ответил Яхмес. – Иного выхода нет.

- Ты сам это сделаешь? – спросил Тотмес. – После того, как фараон посмеялся над твоим сыном?..

- Нет, - прошептал Яхмес. – Нужно заслать другого жреца… такого, который не побоится это сделать, который будет предан нам…

Тотмес рассмеялся, опустив ладони на бедра.

- Я знаю лишь одного, в ком можно быть уверенным, говоря об этом деле, - сказал он.

Яхмес тотчас же понял, кого подразумевает верховный жрец, и это не вызвало у него никакого смеха. Напротив, второй пророк Амона пришел в восторг. Несомненно, именно так было предопределено!