Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Вдруг Тамит подумала, что великий ясновидец ее не ненавидит даже – он ее презирает, он не думает о ней вообще, как о любой служанке; и эта мысль была так мучительна, что Тамит едва не застонала вслух.

Она непременно сделает так, чтобы с ним не наслаждалась Ка-Нейт, эта женщина, которая не заслужила ни его, ни всего, что имела с рождения.

Тамит подумала, что чем выше она стоит и чем больше знает, тем больше может узнать способов уничтожить свою госпожу. Эту женщину, которая очень быстро погибла бы, если бы ее вот так выгнали на улицу, как Тамит; эту женщину, которая ничего не добилась бы для себя сама.

Девица задумчиво улыбнулась жениху и сказала:

- Я тебя люблю, милый брат.

Нечерхет ошеломленно моргнул, потом широко и счастливо улыбнулся.

Тамит его ненавидела и презирала как никогда.

Они поженились через неделю.

***

Жизнь Ка-Нейт снова потекла спокойно и счастливо. Супруг ее не был теперь так занят, и часто проводил с ней целые вечера – он даже рассказывал ей о своих делах, о чем Ка-Нейт уже не надеялась услышать.

- Сейчас идет строительство, - говорил ей Неб-Амон, ублаготворенно улыбаясь. – Расширяется запад, и именно я руковожу этими работами.

- Запад? Г-город мертвых? – переспросила Ка-Нейт, запнувшись от волнения, и, как всегда в такие минуты, положила руку на живот.

Муж кивнул, в отличие от нее, совершенно спокойно говоривший и слушавший об обиталище смерти.

- Я начал работы и для тебя, - сказал он. – Переговорил с твоим отцом о твоей гробнице, и он сказал, что еще не начинал строить ее. Я приказал, чтобы твой дом на западе начали возводить немедленно.

Жрец подсел к оцепеневшей Ка-Нейт, с любовью коснулся ее щеки, отвел волосы с виска.

- Ты встревожена?

- Я боюсь, - сказала она. – Зачем ты заговорил со мною об этом, Неб-Амон!

Она осеклась, чувствуя, что следовало бы поблагодарить за такую заботу. Все люди в Та Кемет очень заботились о своей посмертной судьбе, и счастлив был тот, кто мог соорудить для себя каменную подземную гробницу с несколькими залами, выполнить все обряды и выбить все священные надписи… Супруге верховного жреца никак не грозило небрежение в этом отношении.

- Благодарю тебя, господин, ты так любишь меня…

Неб-Амон обнял ее, прижав ее голову к своему плечу.

- Но тебе страшно, - приглушенным, успокаивающим голосом сказал великий ясновидец. – Но ведь ты знаешь, что смерть – просветление? Те, кто уходит на Запад, возрождаются. Мы с тобою будем вместе на полях Иалу.

- Да, - сказала Ка-Нейт.

Почему ей было так страшно сейчас? Почему она чувствовала не благодарность, а смертную тоску?

- Ты и в самом деле найдешь меня там? – спросила она мужа, не отнимая головы от его сильного плеча.

Неб-Амон гладил ее по волосам.

- Это будет обеспечено, - негромким голосом сказал он. – Для нас будет сделано все, чтобы мы не разлучились – ведь я говорил тебе, что священные тексты могут определить судьбу человека в Дуат*.

- Я слышала и другое, - Ка-Нейт вдруг вырвалась из его объятий и взглянула ему в глаза почти со страхом.

- Я слышала, что суд богов взвешивает сердца и решает участь тех, кто умер. Вдруг мое сердце… окажется тяжелее твоего, мой господин, и нас разлучат?

Неб-Амон нахмурился.

- Ты считаешь себя грешницей?

- Я не знаю этого, - правдиво ответила Ка-Нейт. – Я стараюсь быть доброй ко всем, но у меня бывают такие… мысли… и делаю я часто…

Она покраснела и опустила глаза.

Неб-Амон улыбнулся. Какое еще дитя – эта прекрасная женщина, какие у нее могут быть грехи! Такие ли бывают грехи!

Он снова обнял ее.

- Успокойся, - сказал он. – Все ошибаются, а ты – одна из самых чистых сердцем женщин, которых я знал.

“Самая чистая, - подумал жрец. – Истинно так”.

Ка-Нейт помотала головой, не поднимая ее от его плеча.

- Я вовсе не так чиста, - сказала она. – Не надо меня хвалить.

Вздохнула, потом подняла голову и попыталась улыбнуться.

- Нам пора ужинать, дорогой супруг, мы забыли об этом…

- Пойдем в сад, - предложила она, поднимаясь с места. – И пусть нам сыграют и споют – попроси об этом…

Неб-Амон пожал плечами, поднимаясь следом. Попроси! Как будто он не господин здесь!

Для них вынесли столики и циновки в сад, а в стороне расположились арфист и певец. Ему не приказывали, что петь, и он выбрал сам – прославленную песню, которой еще не исполнял здесь, и которой он надеялся польстить господину дома.

Ка-Нейт деликатно ела, не поднимая глаз. Хозяин кивнул музыкантам, приказывая начать.

Арфист ударил по струнам, и певец, незаметно прокашлявшись, вступил:

- Проводи счастливый день, о жрец!

Неб-Амон смотрел на него, благосклонно улыбаясь. Ка-Нейт подняла глаза и стала слушать, так, будто это была не музыка, скрашивавшая их трапезу, а божественное решение.

Воодушевленный, певец продолжал:

- Проводи же счастливый день, о мудрый жрец!

Да будут всегда благовония и ароматы для твоего носа,

Венки и лотосы для плеч и груди твоей возлюбленной сестры,

Которая сидит рядом с тобою!

Верховный жрец обратил свой глубокий, жаркий взор на Ка-Нейт. Та встретила взгляд супруга; но не выдержала его и потупилась, сильно покраснев.