Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

- Ты великодушна превыше моего разумения, госпожа, - пробормотала она.

- Входи, - сказала Ка-Нейт. – Я рада принимать тебя.

Тамит выпрямилась, шагнула вперед – и как-то так вышло, что женщины оказались в объятиях друг друга. Они расплакались; слишком много чувств испытывали друг к другу и слишком много думали одна о другой.

Ненависть похожа на любовь, подумала Тамит.

Она подождала, пока госпожа выпустит ее из объятий, потом еще раз всхлипнула и отвернулась, словно застыдившись; утерла глаза и хмуро посмотрела на свои перепачканные черной краской пальцы.

Потом взглянула на Ка-Нейт и улыбнулась: госпожа тоже испортила слезами краску на лице. Ка-Нейт рассмеялась.

- Пойдем, нам обеим нужно умыться.

Точно две сестры, они вошли в комнату Ка-Нейт. До Тамит тут же донеслось лепетание ребенка, над которым сидела…

Женщина подняла голову и взглянула на Тамит с такой отчетливой ненавистью, что бывшая служанка покачнулась, как от удара. Мерит-Хатхор встала, нет – воздвиглась во весь свой величественный рост, потом стремительно приблизилась к госпоже.

- Эта женщина – твоя гостья?

- Да, Мерит-Хатхор, это моя гостья. Тамит потеряла мужа, господина Нечерхета, - сказала Ка-Нейт.

Мерит-Хатхор мгновений смотрела на Тамит, приоткрыв твердый рыжий от краски рот, потом рассмеялась.

- Ах, вот как – это она его жена! Кто же еще мог быть его женой!

- Замолчи!

Ка-Нейт сдвинула брови.

- Я прошу тебя оставить нас, - сказала она, подняв голову. – Я знаю, что вы не любите друг друга, поэтому – выйди.

Мерит-Хатхор быстро, сдержанно поклонилась и стремительно вышла – чуть пол не расплавился под ее ногами. Тамит услышала, как женщина что-то говорит стражнику за дверью, можно было не сомневаться, что именно.

- Не знаю, чем я обидела ее, - начала Тамит, но Ка-Нейт остановила ее резким жестом. Она была расстроена.

Но Тамит знала, как утешить ее.

- Какое чудное дитя, - сказала бывшая служанка, осторожно приближаясь к голенькому ребенку, лежавшему поперек широкой родительской кровати. Ка-Нейт улыбнулась и поспешила следом, словно стремясь уберечь сына от Тамит, но это было ни к чему: Тамит и не собиралась причинять прекрасному мальчику вред.

- Это лучшее, что я имею, - сказала Ка-Нейт. – Лучшее, что есть у меня и моего дорогого господина… Аменемхет красив и похож на отца – не правда ли?

- Не говори его имя – сглазишь, госпожа*, - нахмурившись, сказала Тамит. Ка-Нейт только рассмеялась.

- Я не боюсь – ведь я в доме, который хранит сам Амон.

И тут же она спохватилась.

- Прости, я так груба – ведь в твоем доме горе.

Ка-Нейт пригласила Тамит сесть на подушки, потом хлопнула в ладоши и приказала угрюмой То принести гостье угощение. Сама она села на ложе и взяла на колени сына.

То принесла полный поднос закусок – фрукты, сладкие пирожки, вино. Тамит и вообразить не могла, что будет когда-нибудь разделять трапезу с госпожой… истинной высокой госпожой, такого положения, как Ка-Нейт. Польщенная, она принялась за вкуснейшую еду, и только потом заметила, что госпожа не ест.

- Отчего ты не ешь со мной? Разве это… унизит тебя, госпожа?

На смуглых щеках Тамит выступил румянец от оскорбления.

- Нет, конечно.

Ка-Нейт улыбнулась и, взяв с подноса пирожок, стала есть.

Тамит похвалила угощение и вдруг увидела, что на ее пальцах по-прежнему краска, и госпожа тоже забыла умыться. Она рассмеялась и подняла руку, показывая Ка-Нейт испачканную ладонь.

Хозяйка рассмеялась над своей забывчивостью и снова призвала служанку – приказала принести воды, натрона и полотенца. А также краску для лица.

Тамит воспротестовала.

- Как можно! Ведь этой краской пользуешься ты, госпожа!

Ка-Нейт покачала головой.

- Я пользуюсь и этой комнатой, и ем эту же пищу, - сказала она. – Ты моя гостья, и все мое – твое.

“Ах, если бы это было так”.

Им принесли умыться, а потом Тамит робко предложила госпоже накрасить ее.

- Ты же помнишь – я умею это делать, госпожа…

Ка-Нейт чуть не рассердилась.

- Ты больше не моя служанка, и То накрасит нас обеих, - сказала она. – То! Услужи госпоже Тамит!

Бедная девушка покорно склонилась над красивым лицом своей бывшей товарки и несколькими штрихами подвела ей глаза. Остальное Тамит отвергла, к большому облегчению То, которая затем с любовью и тщанием занялась красотой своей хозяйки.

Девушку отпустили, и Ка-Нейт, приняв сочувственный вид, хотела расспросить Тамит о ее жизни, но поняла, как это будет грубо – на лице Тамит выразилось страдание. Ка-Нейт еще раз от всего сердца пожалела ее.

- Лучше ты расскажи мне, - попросила Тамит. – Я буду рада услышать о твоей жизни, госпожа. Я бы хотела, чтобы ты была счастлива.

Ка-Нейт улыбнулась с бесконечной любовью. Она очень похорошела после рождения ребенка, подумала Тамит, как будто это не отняло у нее силы, а прибавило… Румянец не сходил со щек, настоящий, а не нарисованный; груди стали пышнее, волосы сделались гуще и лучше заблестели – дивная прелесть. А кожа, которую берегли от солнца, осталась светлой и нежной. Такую женщину и в самом деле можно любить без памяти.

Тамит показалась себе в сравнении с нею смуглой дурнушкой.