Цветок папоротника

Мужчины заперлись в кабинете покойного барона и обсуждали ситуацию с подготовкой к нападению. Коркодэйл поведал о кузнице, шерстобитне, и бочках с болтами в подвале, а граф рассказал о том, что стало известно королю. После лорды совместно решали, как прикрыть замок от нападения недовольных соратников Грейнжа и как вообще взять земли под контроль, ведь наверняка найдутся недовольные внезапной гибелью барона.

За разговором время пролетело незаметно, так что из кабинета Селборн и Коркодэйл вышли уже ночью. Замок затих, но на господском этаже тишина была какой-то особенной – хрупкой. Дэвлин поначалу хотел идти спать к себе в казарму, но граф напомнил ему, что необходимо с первого дня показать жителям, кто теперь тут хозяин. Ради этого Селборн даже вызвался проводить Коркодэйла, чтобы избежать досадных недоразумений.

Новый опекун не знал, где ночует баронесса, поэтому поймал в зале служанку и потребовал отвести его в покои барона.

– Леди Грейнж освободила для вас покои хозяина дома! – пискнула девчонка, подводя его к богатой резной двери.

– А где спит сама леди? – нахмурился Дэвлин, припоминая болтовню служанок о том, что леди спит в хозяйских покоях одна.

– В комнате леди Виолы! – вновь пискнула служанка.

– А эта дверь куда ведет? – бывший стражник ткнул пальцем во вторую дверь, украшенную так же богато, как первая.

– Здесь жил барон Грейнж, – голос служанки впивался в мозг.

– Ты хочешь сказать, – в голове новоявленного барона Коркодэйла прояснялось, – что беременная леди уступила мне свои комнаты?

– Она боится спать в комнатах барона, милорд, – потупилась девчонка, – а ее комнаты самые просторные в замке.

Мужчина молча отодвинул болтушку и отворил дверь. Комната была просторной, но весьма скромно обставленной. Огромная кровать на возвышении, прикрытая балдахином из домотканой, окрашенной в синий цвет шерсти. Только кайма плотного занавеса сшита из полос покупной ткани, да кисти поблескивают маленькими бусинками. В остальном обстановка скупая – стол и пара стульев, комод, сундук для одежды, ширма с тумбой для умывания и крючки на ней, чтобы накинуть камзол или платье. Видно, что из спальни забрали только одежду и немногие личные вещи, вроде гребня или рукодельной корзинки.

Соседняя дверь явно вела в комнату барона. Туда Кркодэйл тоже заглянул и качнул головой. Вот тут роскоши хватало. Золотой кубок, выложенный рубинами, богатая перевязь, коллекция кинжалов на стене, и брошенный в угол плащ, подбитый волчьим мехом. А леди ходит в домотканом плаще, подбитым заячьим мехом. Конечно, она нечасто выходит из донжона в мороз, но все же этот холодный и бледный мех ей совсем не подходит. Вздохнув, Дэвлин вышел в коридор и отдал распоряжение:

– Иди, передай леди Грейнж, чтобы она завтра вернулась в свою комнату. Я заночую у барона, только смените постель. Если леди страшно, пусть берет с собой сколько угодно служанок. Я должен всегда знать, как она себя чувствует и что ей необходимо для жизни и здоровья! Быстро!

Девчонка закивала, как детская игрушка-болтушка, а потом помчалась со всех ног к самой дальней и непривлекательной двери. Коркодэйл зашел в комнату барона, брезгливо содрал с кровати все постельное и свистнул одного из своих парней:

– Беги в прачечную, пусть дадут все чистое. И принеси воды для омовения.

– Милорд! – парень, внезапно возвысившийся до личного оруженосца, расцвел и напомнил: – сегодня на кухне пусто, лучше спуститесь в купальни.

Дэвлин подумал и кивнул. Последнее время, избегая внимания «купальщицы», он нередко навещал мыльню поздно ночью, и сейчас был не против полежать в горячей воде, пока мальчишки наведут в комнате порядок. Он прихватил из сундука потертую простыню, и пошел вниз, не обращая внимания на служанок, столпившихся в коридоре. Пусть привыкают. Судя по всему, он здесь надолго. По крайней мере до родов леди, а там придется делить внимание между двумя поместьями. Грейнж, конечно, больше, но и ему неплохие деревеньки достались. Точнее две деревни и пяток хуторов. Если внимательно вести хозяйство, можно неплохо жить и даже завести семью. Только вот его лесная фея не давала себя забыть!

Глава 17

Вероника лежала в узкой постели Виолы и смотрела в потолок. Всего один день перевернул ее жизнь с ног на голову. Грейнж мертв! Она не могла в этом поверить! Шептала, сама себе в полумраке, боясь потревожить уснувших служанок, и повторяла снова:

– Грейнж мертв!