Цветы лотоса в грязном пруду

Свою карьеру Ченг начал с того, что за короткий срок стал лидером молодежной банды. На него обратили внимание сразу две триады — «Длинные ножи» и «К-34». Поговаривали, что между их «крестными отцами» возникли серьезные разногласия по поводу того, к кому должен перейти со своими головорезами молодой Ченг. И тогда Ченг поразил всех. Ничтоже сумняшеся, он предложил «Длинным ножам» помощь в их борьбе с «К-34», а взамен потребовал… пост советника. С его приходом деятельность «Длинных ножей» преобразилась. Триада стала действовать тоньше и разнообразнее. Влияние и авторитет Ченга росли. Это не понравилось главарю «Длинных ножей», и он попытался поставить Ченга на место. Но тот очень хорошо к этому времени усвоил золотое правило, что прав тот, кто ударит первым. Он первым и ударил, отделив вместе с душой от тела своего бывшего патрона заодно и его голову, поскольку в этот момент в его руке был зажат китайский меч…

Правда, «К-34» повела тайную войну против Ченга. И вот тут-то Ченг доказал, что он не только смел и решителен, но и умен. Понимая, что война с «К-34», несмотря на временные успехи, дело неблагодарное, Ченг уступил ей один из завоеванных им районов. А затем и вообще отошел от руководства триадой, став посредником международного уровня. И работал он на новом поприще так же виртуозно и плодотворно. С ним считались не только в Юго-Восточной Азии, но и на Сицилии, в Нью-Йорке и Марселе… Это он придумал первым провозить наркотики в урнах с прахом умерших. Именно ему принадлежала идея растворять героин в виски, а потом выпаривать его в лабораториях. Это его знали во многих полициях мира и именно его и якудза, и триады, и «Коза ностра» хранили как зеницу ока. Все ниточки, так или иначе ведущие к нему, заботливо обрывались в самом начале. Он получал огромные деньги на контрабанде оружием, а его бухгалтеры неопровержимо доказывали, что они заработаны честным трудом. Да и как можно было сомневаться в честности человека, которому сам губернатор Гонконга присылал поздравления по случаю дня рождения?

— Дамы и господа, — услышал Мацусита голос стюардессы, вернувший его к деятельности, — самолет идет на снижение, просьба не курить и пристегнуть ремни! Благодарю вас!

Мацусита открыл глаза и посмотрел в иллюминатор. Прямо на него с устрашающей быстротой неслась вода. Именно такая иллюзия создавалась у каждого, кто садился в Гонконге впервые — посадочная полоса была построена на выходящей далеко в море дамбе.

Мацусита равнодушно отвернулся. До свидания с Гонконгом, а следовательно, и до начала операции оставались считанные минуты…

Сакамакэ медленно шел по лесу. Раз в неделю он обязательно приезжал сюда. Побродить по лесу и отдохнуть…

Что там говорить, в отдыхе он нуждался. Особенно после всей этой эпопеи с Возным и Хосодой!

А скольких раздумий стоил ему этот Корнеев после своего дерзкого посещения?

И успокоился он, только получив от Ясуды добро на работу с русским.

Правда, оябун третьей по величине иэ в Кодэ так ничего определенного о своих планах в отношении русских ему и не сказал.

«Поработай с машинами, присмотрись!» Вот и все…

Осторожничал… Еще бы не осторожничать! Узнай Инагаки о его на свой страх и риск контактах с русскими, и у «Окура-гуми» уже завтра появился бы новый оябун!

А Корнеев ему нравился! Он на лету схватывал любую идею и выжимал из нее все, что только можно было выжать…

Более того, он и Сакамакэ включил в свой бизнес. Кроме машин, они, правда, ничем больше пока не занимались. Но русский проявлял потрясающую выдержку и не торопил события.

И, конечно, огромную роль в их сближении сыграло прекрасное знание Корнеевым японского языка. Хотя тот явно не спешил продемонстрировать ему свои по-знания в нем.

Да и зачем? Ведь Сакамакэ, совершенно не опасаясь Корнеева, несколько раз довольно откровенно говорил о своих делах в его присутствии.

Молодец, ничего не скажешь, молодец!

Сакамакэ взглянул на безоблачное голубое небо и поморщился. Все, хватит о делах! Называется, отдыхать приехал!

Он долго гулял по осеннему лесу. И в конце концов оказался у знаменитого на всю округу водопада, у которого было всегда полно туристов. Но сегодня, к его удивлению, здесь никого не было…

Почти с час простоял у водопада Сакамакэ, глядя на падавшую с пятиметровой высоты хрустально-прозрачную воду.

Да, все пройдет: и он, и Ясуда, и Корнеев… Останется только эта прозрачная вода, которой нет никакого дела ни до людей, ни до их по большому счету мелких страстей, ни до чего…

Сакамакэ вздохнул. Пора было возвращаться домой. Он повернулся и, к своему удивлению и тревоге, увидел стоявших метрах в десяти от него троих молодых людей.

Похоже, они ждали его. Во всяком случае, на туристов они не очень были похожи.

И когда Сакамакэ приблизился к ним, один из парней, одетый в джинсы и бежевую куртку, вежливо проговорил:

— Добрый день, Сакамакэ-сан!

— Здравствуйте! — слегка кивнул головой Сакамакэ, уже начинавший жалеть, что уехал в лес без охраны. — У вас ко мне какое-нибудь дело?

— Да, Сакамакэ-сан! — последовал быстрый ответ.

— И в чем же оно заключается?