Цветы над адом

— Я его не видел, — наконец раздался почти детский голос. Брекеты во рту молодого человека резко контрастировали с черной кожанкой с черепом.

— Лицо было закрыто, — пояснил другой, подбодренный примером приятеля.

— Чем? — спросила Тереза.

Тот показал, как обматывают голову.

— Светлой тканью. Он обмотал ее вокруг головы и лица. Ткань спадала даже на плечи.

— Повязка, что ли?

— Нет. Похоже на…

— Тюрбан, — подал голос первый.

— Да нет! Какой там тюрбан! — вмешался третий. — Это был шарф, замотанный вокруг головы и лица вот так, — добавил он, изобразив на себе подобный шарф, — только глаза и торчали.

Остальные утвердительно закивали.

— Точно? — спросила Тереза.

— Да, — ответили те в унисон.

Описание наводило на мысль о тагельмусте, традиционном головном уборе туарегов: длинной хлопковой повязке с прорезью для глаз.

— Но потом мы увидели и рот, — проговорил парень с брекетами. — Казалось… Казалось, он собирается укусить Давида! Клянусь!

Он разрыдался, и никто из товарищей даже не попытался его утешить. Только Кнаус положил ему руку на плечо и притянул к себе.

Тереза задумалась о внешнем описании преступника, пытаясь свести воедино расплывчатые детали. Мужчина с шарфом на голове и в длинном, до пят пальто. На ногах гетры и тяжелые ботинки. Неопределенного возраста. Тереза была в растерянности.

Она вспомнила о незнакомце, за которым гналась по старой железной дороге. Тот вряд ли подходил под это описание. Хотя то ли по причине спешки, то ли из-за проблем с памятью она затруднялась с точностью описать его внешность.

— Вы видели в Травени кого-нибудь, кто подходит под это описание? — спросила она у Кнауса скорее по привычке, не надеясь получить утвердительный ответ. Полицейский лишь покачал головой.

— Нет. Не видел.

— Точно?

— Комиссар, у меня все в порядке со зрением.

— Дорогой Кнаус, я сомневаюсь не в вашем зрении.

Кнаус нервно выдохнул, словно старался избавиться от напряжения в груди.

— У меня сын в больнице, — проговорил он. — Полагаю, этого вполне достаточно, чтобы вы перестали во мне сомневаться.

Тереза не была в этом так уверена, однако оставила свои сомнения при себе. Она кивнула Марини и бросила Кнаусу:

— Ладно, теперь побеседуем с вашим сыном.

Молодой человек лежал на больничной койке, его раненая нога находилась на возвышении. Над ним хлопотал доктор Ян, перевязывавший рану. Увидев Терезу и Марини, врач улыбнулся.

— Как он? — спросила Тереза.

— Я наложил несколько швов и дал обезболивающее. Через пару часов отпущу домой.

Закончив перевязку, он закрепил бинт и, кивнув, вышел из палаты.

Тереза подошла почти вплотную к молодому человеку, смотревшему в окно, но тот на нее даже не взглянул.

— Я…

— Я знаю, кто ты, — перебил он. — Все в деревне знают.

Тереза взяла стул и села около кровати. Марини остался стоять в дверях.

— Болит? — спросила Тереза.

— Нога? Нет.

На шее у парня виднелись большие гематомы, но Тереза подозревала, что совсем не они причиняют ему боль.

— Нелегко оказаться на волосок от смерти и остаться невредимым внутри, — проговорила она. — Что-то ломается.

Наконец он взглянул на нее.

— А ты-то что об этом знаешь?

Тереза промолчала, спиной чувствуя присутствие Марини. Обернувшись, она знаком попросила его выйти. Тот лишь раздраженно на нее взглянул и обиженно закрыл за собой дверь. Тереза понимала реакцию инспектора, но у нее не было ни времени, ни желания объяснять, что в их работе иногда нужно уметь сделать шаг назад и исчезнуть на некоторое время. Как только за инспектором закрылась дверь, Тереза вновь вернулась к Давиду.

— Ну, так что ты об этом знаешь? — повторил свой вопрос Давид. Нащупав ее болевую точку, он и не думал отступать.

Тереза пересела на кровать. Матрас под ее весом накренился, и они оказались в сантиметре друг от друга. Почувствовав, как рука молодого человека коснулась ее ноги, Тереза не отстранилась. Не отстранился и Давид.

— Когда-то я тоже чуть не умерла, — проговорила она. — Я знаю, каково это.

Давид внимательно на нее посмотрел.

— Несчастный случай? — спросил он.

Тереза вытянула вперед губы и покачала головой.

— Несчастный случай с крепкими мускулами, — произнесла она. — И сильными кулаками.

— Кто это был? Тот, кого ты собиралась арестовать?

— Мой муж.

Парень внимательно посмотрел на нее. Удивленный, он все еще колебался. Тереза спрашивала себя, доверится он ей или нет.

— И как же все закончилось? — шепотом спросил он.

Тереза улыбнулась.

— Плохо, очень плохо. Но, как видишь, я жива и здорова.

Давид опустил глаза.

— Но в том, что ты сейчас чувствуешь, есть и свои плюсы, — продолжила она. — Сейчас ты все видишь в истинном свете.

— Все — это что?

— Все хорошее и плохое в этой жизни.

Давид снова уставился на снег за окном.

— Доктор Ян сказал, что мне повезло, — выговорил он, — но я так не считаю. Дело не в везении.

— А в чем тогда?

Теперь уже Давид взял паузу.

— Так в чем же, Давид?

— Дело не в везении. Он сам так решил. Он оставил меня в живых потому, что пожалел. Я видел, что мне конец, но потом он передумал.

— Почему?

Он пожал плечами. Тереза понимала, что он сейчас ощущает. Вся комната наполнилась мощной энергией.