Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию

Здесь очевидны намеренные параллели с описаниями «трипа» (наркотического отключения/состояния), в которых часто отображается растворение собственного «я» (хотя вряд ли у кого-то из авторов был опыт употребления ЛСД, но они наверняка знали о том, кто такой Лири), потому что следующая часть содержит серию риторических вопросов вроде «Откуда у всемирного потребителя этот неадекватный, мистический страх перед наркотиками, перед противостоянием Нравственности? Почему, оправдывая военный геноцид, общество так злобно карает частное убийство?», прежде чем ответить призывом к самопознанию: «Личность — это их единственная и непреходящая собственность, самая устойчивая валюта, и всякая попытка ее разрушения и саморазрушения вызывает бюргерскую смертельную ненависть собственника». И здесь нас возвращают к сути переживания, которое дает рок: «„Я“ твари скрывает от глаз „Я“ Творца». Рок — это спасение и состояние души, потому что «РОК взрывает ложь и фикцию», он создает мир, в котором «все реально» — «All Is Real»! И здесь «Канон» возвращается на землю, или, если точнее, в социалистический Советский Союз, где время остановилось и где рок и люди, которые любят рок, официально не существуют:

Но вернемся к нашим длиннорунным барашкам. Back in the Ussr, как поют «Битлз», год 1982, город Москва. Есть ли он еще в действительности, этот город? Мордор, столица Искаженной Реальности — странные вещи происходят здесь. Время паразитирует на людях, люди обгладывают прошлое и изобретают будущее. Печать, ТВ, искусство громоздят пирамиды фиктивной действительности, разрушают их и строят вавилонские башни из того же материала. Подпольное искусство занимается косноязычными переводами с европейского. Социальная оппозиция хранит цепную преданность своему любимому врагу. Информационные сети выволакивают очередного утопленника, но он смердит, и его сваливают обратно в Лету. Индивидуальное сознание — Павловский пес, у которого постоянно меняют раздражители, от чего он перестает соображать, когда пускать слюни, а когда — лаять. О каком РОКе может идти речь? О каком новом сознании или контркультуре можно говорить, если старое-то изъедено вакуумной коррозией? Основной принцип «двоемыслия» — приказано считать несуществующим — не существует.

Отсюда «Канон» погружается в мир хиппи — носителей и хранителей рока:

РОК — это несуществующий язык несуществующего племени. Сам хиппи: волосатый, расшитый и раскрашенный — слово. Его мир, от агрессии Гаутамы до миротворчества в околотке — цитата этого языка.

Полуграмотные, претенциозные песенки Морозова и анонимов.

Рев выломанной из мира истины на сэйшенах «Смещения».

Прикольные клоуза, расшитые галлюцинаторными растениями и насекомыми.

Сюрреалистические фрески и коллажи на стенах подпольных флэтов.

Обрывки фильмов без начала и без конца. Все более редкие, почти перешедшие в область устных преданий спонтанные демонстрации под лозунгом «Мы хиляем, нам все по прику, а на душе — в жилу».

Психоделические картинки на полях тетрадей и в выставочных залах.

Пацифики, таящиеся в подворотнях, телефонных будках и лифтах.

Всевозможные самопальные украшения, амулеты и талисманы.

Анонимные листовки, передаваемые из рук в руки. Телеги и прогоны, расходящиеся устно. Бредовые стихи, разбредающиеся в списках, а то и романы, отпечатанные одним пальцем на допотопной машинке, иллюстрированные вырезками из журналов «Здоровье» или «Вокруг света». Чудовищный слэнг городских подонков. Утомительный автостоп Москва — Питер через Ташкент. Татуированные пацифики и перешитые гимнастерки. Долгие медитации высоко в горах на заброшенных метеостанциях.

Все эти воплощения РОКа существуют в Повседневной действительности племени наряду с прочими вещами и явлениями, не обосабливаясь как «Артефакты», но, напротив, включаясь в общий ритм ритуала, каковым эта действительность и является. Именно в этом — декоративное и прикладное значение РОКа.

И если у читателя еще остались хоть какие-то сомнения в преобразующей силе рока, «Канон» завершается демонстрацией все того же элитарного высокомерия, с которого он и начался:

Средневековый монах, пишущий икону, не считался художником в теперешнем смысле этого слова.

Хиппи, вышивающего цветочками свои штаны, тоже вряд ли кто-то сочтет художником.

РОК-существование — это духовный ритуал, необъективизированное познание в отличие от прагматичного пополнения и здравого смысла. РОК не терпит оценочного подхода. Он не бывает хорошим или плохим. Часто именно то в нем, что может показаться неграмотным и безвкусным интеллигентному, информированному ценителю, вызывает наиболее мощный резонанс.