Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию

Вам не удастся стать путешественником, летая самолетами «Аэрофлота». И вряд ли вы будете оценивать изящество китайской прозы, не зная языка. Так же этот текст — нелепая попытка объясниться — непонятен и бесполезен в одном случае и не нужен в другом. Нельзя врубиться, скажем, в психоделические рок-картинки, исходя из эстетических концепций — такая оценка придает им ложные качества произведений искусства и включает в утомительный ряд явлений культуры. Нельзя врубиться в любое воплощение РОКа, не вывернув предварительно свои мозги на хиппистский манер. А это, пожалуй, сложнее и опаснее, чем изучение китайского. РОК для нас — веселая и смертельная игра, вроде русской рулетки. Кто-то назвал хиппи вымирающим племенем — верное определение по сути своей.

Если РОК и назвать искусством, то лишь ART of Dying.

Но РОК разрушает и эту последнюю фикцию. Бояться этого может лишь краб. Разве умерли Джимми и Джанис? Разве мы не слушаем Джона и Джима?

Понять РОК невозможно также в силу его строгой функциональности. РОК призван провоцировать психоделический взрыв сознания. Он не апеллирует к традиционным формам восприятия. Суть не в сути.

Главное в РОКе — резонанс. Если первый же дребезжащий аккорд гитары — еще не зонг, не мелодия, не игра — вызывает волну дикого кайфа и мир меняется — это РОК.

Финальные строчки подтверждают примат иррациональности, еще раз подчеркивая, что доступ к «тайне» получили лишь те, кто «врубился»:

РОК — не искусство, не магия, и его знаки — суть заклинания и молитвы, позволяющие общаться с духами и совершать астральные путешествия. Но устраивать рок-шоу в клубе для глухонемых слишком мрачная шутка.

Общество — тысячеглазый аргус. Общество — остров Циклопов. Но РОК — это песня сирен, заливай уши воском или прыгай за борт. РОК — эскипизм, бегство от тотального контроля над самим собой. РОК — это бегство в действительность.

Но пока ТЫ — всего лишь ТЫ, никакого РОКа не существует. Подумай лучше, все ли ты сделал вчера и приготовь занятия на завтра.

Ведь понять ничего нельзя, хотя можно врубиться. Да и вообще: ЧТОБЫ ПОНЯТЬ, ЧТО ПОНИМАТЬ НИЧЕГО НЕ НАДО, НЕ НАДО ЧТО-ЛИБО ПОНИМАТЬ.

Очевидно, что здесь «рок» выступает своего рода шифром эфемерной, но всеохватывающей идентичности, чувства принадлежности к определенному поколению, ощущения маргиналов, наслаждающихся тем, насколько они отличаются от других. «Рок», как и «кайф», — это попытка уловить суть образа жизни, который в хорошие моменты казался совершенно одурманивающим. Следовательно, рок — это наркотик, звук, ощущение и взгляд на мир через гитарные риффы, сконцентрированный в барабанных ритмах. Это чувство, метод и продукт. И поскольку только в 1982 году это «чувство» было описано русскими словами (вскоре ставшими легендарными в Москве, Ленинграде и не только), эти слова так хорошо отзывались везде, потому что они уловили обычно редко артикулируемое чувство, которое поглощало советских любителей рока начиная с того момента, когда «Битлз» зазвучали в эфире Би-би-си и «Голоса Америки», которое могло объединить противоположности, способствовать общности и индивидуальности, возбуждать и успокаивать, вызывать ликование и созерцание. А еще они так хорошо отозвались, поскольку, как свидетельствуют приведенные выше отрывки, сохранили одну из важных характеристик рок-музыки: примат ритма над словом. Как утверждала Светлана Бойм, «мифология повседневной жизни» в России основывалась на том, что она называла «пониманием с полуслова», означающим «защиту воображаемого сообщества от посторонних и в каком-то смысле от собственных участников»[631]. Трудно было не согласиться с тем, что понималось с полуслова. Еще труднее было не согласиться с музыкой, которая в основном звучала по-английски и тексты которой были непонятны, даже если их и перевести на русский. «Канон» сохранил это ограничение в понимании, оставив исходную неопределенность. В некотором смысле он полностью соответствовал своей широкой аудитории, исследуя и мистифицируя повседневный кайф от музыки.

Согласно заветам, до того как рок стал эмоциональной идеологией, он был простым набором звуков, мелодией, вызывающей физические ощущения. «Канон» же заявил: «Главное в роке — резонанс». Это включало не только духовный отклик, но и чистые вибрации, возникающие в теле, когда громкие звуки волнами проходили сквозь него. Александр Заборовский, один из первых хиппи, описал, почему Труба, тоннель между гостиницей «Националь» и Манежной площадью, стала таким популярным местом у тусовки:

Мы каждый вечер собирались в этой Трубе, не для того, чтобы деньги собирать, а там просто была хорошая акустика… «Битлз» — одна из первых групп, которая стала использовать при записи ревербератор. Т. е. такие эффекты, как «холл» и «дилей». И уже позже, в 80‐е, у нас родилась такая пословица: «Звукорежиссер должен артиста „холить“ и „делеять“». А в переходе естественная реверберация[632].