Цветы в Пустоте. Книга 1

Проснулся – и сам не понял, почему вздохнул вдруг с таким облегчением. Он помнил все, что было до пленения Близнецами, помнил, как очнулся у них на корабле, помнил, каким образом от них сбежал и что было после – а вот промежуточный этап стал полностью ему недоступен. Это было как-то странно и неуютно – как будто целый стеллаж с книгами вдруг неожиданно исчез из домашней библиотеки, где известно было расположение каждой пылинки. Но ему стало спокойнее, а значит, принятое решение было верным.

И у него наконец-то началась новая жизнь. Та, о которой он мечтал, хотя для полного счастья ему все же хотелось бы вернуться на Эрлану. Но и так было, признаться, довольно неплохо. Он был свободен, он был окружен заботой и умными, понимающими людьми, он имел возможность неограниченно читать все, что попадалось в местных библиотеках, и неограниченно же бродить по самым красивым местам Эль-Вирата. После стольких лет, проведенных в рабстве на чужом корабле, теперь для него несказанным удовольствием было просто гулять там, где захочется. Мартин всюду ходил с ним: в театры, в оперу, на представления уличных артистов, на разные научные семинары и конференции, на презентации новых технологических разработок, на бесцельные прогулки по рощам и паркам, – казалось, он был только рад сопровождать Сильвенио везде и всегда. Его общество Сильвенио нисколько не тяготило – с Мартином было ужасно приятно беседовать обо всем на свете, совсем как в старые времена, и он обнаружил, что очень, очень скучал по этой легкости в общении.

Ночами ему снились Близнецы. Они приходили к нему и мучили его снова и снова. Он просыпался задолго до рассвета с колотящимся в панике сердцем, с мокрыми от пота и сбившимися простынями, а наутро снова все забывал и только недоуменно приподнимал брови, когда Мартин говорил, что он кричал во сне.

А однажды ему приснился Аргза. Больше воспоминание о минувшем, чем настоящий сон: тогда он еще жил на корабле Паука. Они приземлились на какую-то планету, где у Аргзы нашлись очередные подельщики. Это была печальная дата, которую больше никто, кроме Сильвенио, не отмечал – день рождения давно умершего Джерри. Поэтому он отпросился у Аргзы погулять возле корабля, дав слово, что не уйдет далеко. Шел сильный дождь: Сильвенио вымок до нитки, что, конечно же, заметил только по возвращении на корабль. В кабине управления его начало знобить.

– Иди сюда, – сказал ему тогда Аргза, сидевший в капитанском кресле и смотревший на него с непонятной улыбкой. – Ты на мокрого цыпленка похож. Простудишься еще.

Сильвенио шагнул к нему, повесив голову: он был все еще погружен в безрадостные мысли о сегодняшнем несостоявшемся празднике. Свои дни рождения он на этом корабле не отмечал, а вот с Джерри праздновал. Аргза молча встал с кресла, подошел к нему и начал вытирать его волосы полотенцем, выдернутым с помощью Темной техники из его личной ванной. Полотенце знакомо пахло травяным шампунем. Почему-то эта деталь придавала какой-то невыразимый уют. Почти… домашнего, что ли.

Крупная капля медленно скатилась с переносицы на кончик носа. Аргза приподнял его лицо, все еще обхватывая голову полотенцем с обеих сторон, внимательно посмотрел на эту каплю, а потом наклонился и поцеловал его в нос, убирая ее губами. Что-то неопределенное мелькнуло в его темных глазах. Мгновение спустя пират уже покрывал невесомыми поцелуями все лицо эрландеранца, то ли правда убирая таким образом еще не высохшие капли дождя, то ли еще что. Сильвенио стоял, закрыв глаза и послушно запрокинув голову, и никак не реагировал на волну этой внезапной нежности. Щеки у него горели, озноб быстро прошел, изгнанный произрастающим откуда-то изнутри теплом. Тогда он был искренне уверен, что это просто первые признаки поднимавшейся температуры. Рассматривать другие версии ему не хотелось.

– Зачем вы это делаете? – спросил он, когда варвар отстранился.

– С каких пор мне нужна причина, чтобы целовать тебя, пташка?

– Нет, я… – Он открыл глаза и посмотрел на него. – Я имею в виду, зачем вы так себя ведете? То бьете меня, унижаете, то целуете вот так… словно я и вправду вам дорог… Это так странно. Я совсем вас не понимаю. Почему вы делаете это? Почему вы так противоречивы?

Аргза закончил вытирать его волосы и вернул полотенце обратно в ванную.

– Потому что я так хочу. Вот и все. Если ты меня злишь и мне хочется тебя ударить – я бью. Если мне хочется тебя поцеловать – целую. Если хочется затащить тебя в постель – делаю это. Что непонятного? Я поступаю сообразно своим желаниям.

– Вот как…