Туда, где кончается Лес

Моим долгом было пригласить ее пройтись по всей земле, узнать людей, научиться их чувствам.

Верил я, что только это поможет ей, далекой от мира и лишенной чувств, научиться любить,

Ненавидеть,

Плакать,

Возрождаться,

Смеяться,

Восхищаться,

Ценить,

Возвышать,

Обожать,

Улыбаться,

Переживать,

Сочувствовать… Словом, научиться всему, что умеют люди!

Она удивилась моей смелости и согласилась отправиться со мной в путь,

Вызвав всюду метель,

Чтобы, как вуалью, скрыть себя и не ослепить никого.

Весь наш мир, все его земли, моря и острова прошли мы.

Она видела горе и радость, счастье и отчаяние,

Она научилась любить и полюбила весь окружающий мир —

От букашки до Солнышка в небе!

Но больше всех полюбила она меня.

Совершенная дева предложила мне стать ее мужем,

Я не знал, как ей любезно отказать, и потому согласился.

Мы сыграли свадьбу…

В день торжества она пропела мне подвенечную клятву свою,

И замерли фейерверки радостных звезд в небе, слушая ее,

А две искры даже спустились с небосвода ко мне,

Чтобы стать моими глазами:

Так боги отблагодарили меня за невозможное,

За то, что я сумел оживить ледяную красавицу, скрывавшуюся от всего мира в снегах.

И остановила она вьюгу,

Соткавшую ей вуаль,

Потому что научилась любить, беречь и не ввергать во тьму своей красотой.

Мы жили с ней в ее ледяной крепости,

Пока застывшие воды не наскучили мне,

Пока я не пожелал бушующего океана.

Я сбежал от жены своей, дабы стать пиратом,

Каким был мой отец,

А она разозлилась и подняла в горах метели и вихри,

Замела все пути к вершине,

Чтобы я,

Ежели осознаю свою глупость да решу к ней вернуться,

Никогда не отыскал ее крепости.

Когда прозвучала и рассеялась последняя нота песни,

Заинтересованная Симара,

Осторожно приближавшаяся к Нану,

Сидела под самым шкафом и слушала рассказчика,

Взволнованно перебирая кончиками хрупких пальцев завязки корсажа и ленточки,

Которыми были украшены прозрачные белые рукава ее платья.

Она смотрела на него, облаченного в черное и почти незримого в тени сводов,

Под которыми оказался,

И он чудился ей летучей мышью,

Заманивающим в плен своими рассказами мудрым вампиром,

На каких охотится граф Каллестиас де Микелло.

Симара: Как же боги не отняли у тебя свет звезд,

Если ты так поступил с собственной женой?

Де Рейв: Боги милостивы — вот истина!

Да и, скажи мне, что я сделал? Предал ее разве?

Какой она была мне женой, если я ее никогда не любил,

Если я согласился на свадьбу с ней, потому что не придумал, как ей отказать?

Предать — это обмануть того, в кого влюблен, а я считал ее просто своей подругой.

Когда любишь, то не уходишь от человека. Если кого-то любишь, то жить без него и дня не можешь.

Симара: Ах! Разве так бывает?

Она дивилась этому высказыванию еще больше,

Чем всей истории, из слов которой образовалась подобная мораль.

Симара: Раз ты вечный странник, не имеющий крова и защиты,

Значит, ты никого не любишь?