Тульские метки

Частенько тут ошивается новый внучок лейтенанта Шмидта Валерка Матвеев. Длинновязый, кривопятый. При ходьбе волочит одну ногу. Выдаёт себя за племянника обозревателя «Известий» Матвеева. Почему Волков пригревает в редакции всяких прохиндеев, назовись те родственничками какой-нибудь известной персоны? Не понимаю. Когда я в отъезде, Валерка ходит в моих рубахах, спит на моей койке.

На этой неделе Валерка подыскал ключи, залез в мой стол. Вытащил мою бутылку водки, которую я берёг уже целый год. Взял я эту бутылку на свадьбе Дмитрия. Обещал распить её на его серебряной свадьбе.

Я перепрятал все свои книги из стола. Могут запросто унести и обменять на водку.

30 ноября И всё напрасно!

Пятого декабря исполняется сорок лет нашей газете.

Готовим юбилейную полосу для «Коммунара».

Я написал 192 строки о своём отделе. Волков не поставил: не вошло.

– Слишком странно, – сказал я Волкову. – Зачем же вам надо было вызывать меня среди ночи к себе домой и давать мне задание? Сидел ночь. Сделал – не вошло! Очень странно.

По-моему, это трусливая месть, что слишком часто бываю в обкоме у Королёва.

Обком премировал меня.

Вызвали меня Смирнова и Павленко. Говорят:

– Отдай премию на банкет. Все халяву отдают. Вместе повеселимся.

Что мне оставалось делать?

Расписался за тридцатку и тут же простился с нею.

Должны премировать от редакции. Кто-то вякнул, что Сана надо вычеркнуть из списка, слишком часто бывает с Королёвым. И вообще, мол, ненадёжный.

Чубаров поддакнул:

– Да, да!

Вот гнилоухий козелино. Тошно в одной комнате с ним спать. Я скрываю все его пакости, а он при случае приторговывает мной в розницу. Если на то побежало, я тоже найду на него покупателя и с молотка сбуду его оптом.

2 декабря Матвеев

Редколлегия.

Волков – Матвееву:

– Кто сказал, что нам дали 1500 рублей на юбилей? Что вы такие слухи распускаете?

Смирнова:

– Хуже того. Вы знаете, как он собирает информацию для газеты? Слушает областное радио, записывает и тащит свою писанину к нам в редакцию.

Редколлегия чуть не обожралась. Так с пылом лопала выпускающего Сергея Фейгина. Через две недели он подаст заявление об уходе.

Волков снова Матвееву:

– Дайте телефон дяди из «Известий».

– Нету дяди в «Известиях».

– Дайте телефон отца.

– У него нет телефона.

– У областного прокурора нет телефона?

– Может, и не областного…

– Чтоб сегодня же вас здесь не было!

– Анатолий, – шумнул мне шеф, – чтоб сегодня же Матвеев больше не жил у вас! Не пускайте!

Через полчаса мне позвонили:

– Выдь! Голову расшибу!

Это был кто-то из дружков Матвеева.

Наутро я узнаю. В авоське за окном висели мои продукты. Плетёнку обрезали, одни ручки остались. Продукты унесли. Конечно, это Матвеев, проявив хозяйственность, запасся на дорожку.

Этот пройдоха, «маменькин сынок, имеющий машину и не нуждающийся в деньгах», сбежал в час дня. Оставил чемодан. Не выписался. Не расплатился за квартиру.

Три месяца пасся в нашей конторе внучок лейтенанта Шмидта. Когда однажды секретарша назвала его мальчиком, он с помпой пальнул:

– Какой я мальчик!? Два года назад окончил МГУ!

Одной дурёнке – мечтала о журналистике – он болтнул:

– Я ведущий сотрудник «Молодого коммунара»! Надо кое-что написать…

Садясь на поезд, он прихвастнул ей:

– По срочному заданию еду в творческую командировку. Буду писать документальный роман-романище! Вот так!

6 декабря Прямой эфир

Сегодня нашей редакции предстоит по случаю юбилея газеты выступить по областному телевидению.

Студия находится не в Туле, а в Новомосковске.

Приехали мы в Новомосковск.

Меня нет в сценарии.

Я и говорю автору передачи:

– Девушка, поужмите траля-ля, и я расскажу о своём отделе.

Она суёт нос в свои бумажки.

– Гм… Странно… Почему это у меня вас нет? А без вас низзя. Вы ж у нас краснознамённый орденоносец…

– За мной такого не значится.

– Как же! Вчера на торжественном по случаю юбилея «Молодого коммунара» сама цэковский инструктор Кондакова вручала вам Почётную грамоту ЦК ВЛКСМ. У нас это прошло в новостях. Будем трамбовать…

В эфир мы шли без репетиции. Я сидел боком, сжатый соседками Северухиной и Носковой. Положил руки крестом на стол, угнулся и замолотил о своём отделе, о своих авторах, с которыми вёл рубрики: «Какой ты, боец культуры?», «Институт труда и таланта», «Точка моей опоры», «Находка» – клуб деловых людей», «Институт села».

Особенно подробно, обстоятельно говорил я об «Институте села».

Передо мной положили на стол записку:

«Закругляйтесь!»

Одним мигом пролетели отведённые мне семь минут.

После передачи скинулись по трояку и в ресторан «Доля».

Конищев захватил недопитую бутылку «столичной» и в автобусе по пути в Тулу театрально стоя играл горниста,[51] из последних сил держась за спинку сиденья.

Меня поражает этот тип.

Накануне юбилея нашей газеты «Коммунар» выдал очередную свою лебединую песню «Плагиаторы из «Молодого коммунара». Это о Строганове и Конищеве.

Плагиаторская грязь толсто покрывает всю нашу редакцию. «Коммунар» так и лепит: «Всё хорошее в «Молодом коммунаре» – плагиат!»

Как всё это терпеть?

Жена напрокат