Туман

Он медленно шёл к беседке и на ходу уже начинал восхищаться её невероятным преображением. Она значительно увеличилась в размерах и приняла округлённую форму. Конусная крыша была покрыта приличным слоем пушистого снега, из-под которого, волнистыми локонами свисал виноград, поражающий взгляд своей насыщенной зеленью и сочными бордовыми гроздями. И это великолепное олицетворение жаркого юга, выбившееся из волшебной шкатулки русской зимы, занавесью опускалось на невысокое резное ограждение, выполненное руками не просто плотника, а большого мастера; и вся беседка больше походила на сказочный шатёр. Такое неправдоподобное сочетание снега с дарами лета непроизвольно отразилось заинтересованной улыбкой на лице Валентина и, затаив дыхание, он подошёл к входной арке, над которой тусклым оранжевым светом дежурил старинный трапециевидный фонарь.

Шагнув во внутрь, Егоров увидел, что пол был из белого мрамора и весь усыпан алыми лепестками роз. Лепестки были и на широкой дубовой доске, что служила посадочным местом и которая огибала весь периметр помещения. И вдруг, в глубине беседки Валентин увидел женщину. Но он не испугался такого присутствия, а на уровне подсознания предполагал, что кого-то обязательно встретит в беседке. На женщине было платье-декольте необыкновенной раскраски: …цвета увядающей ночи (именно так, к собственному удивлению, определил Валентин этот цвет). Шикарная дама сидела к Валентину боком, а её тёмные волосы игривыми волнами скрывали лицо и спадали на грациозные оголённые плечи.

– Здравствуйте, – сделав полшага вперёд, дрожащим голосом произнёс Валентин и, борясь с неровным дыханием, спросил: – Вы, наверное, оттуда? – повёл он рукой куда-то в сторону.

Надо отметить, что Валентин Егоров никогда в жизни не заговаривал с женщинами такой изысканной величественной породы, а то, что незнакомка была высокого происхождения, у него не вызывало сомнений. Ему даже на мгновение померещилась маленькая золотая корона на её голове, оттого застенчивость быстро перешла в парализующую робость, и он уже больше не находил подходящих слов для продолжения приветствия.

Бежали секунды, а дама оставалась неподвижной. И неожиданно для себя, Валентин почувствовал, как в душе созревал порыв, который подталкивал его сознание к решительным действиям, требовал проявить хоть какую-нибудь галантность в обществе такой особы и призывал к определённой смелости в общении. Разумеется, Егоров поддался этому внутреннему призыву и заговорил:

– Простите за моё вторжение. …Я шёл мимо и увидел замечательные перемены в нашем, так сказать, заведении. Поэтому я так, по-простому, без приглашения….

– Ну, почему же без приглашения, – прервал его красивый чуть напевный женский голос, и волнистые волосы изящно заколыхались, продолжая скрывать лицо. – Я сама назначила вам здесь свидание. Разве Михаил Анатольевич не передал вам моё послание?

Валентин бегло прокрутил в памяти эпизоды разговора со Жмыховым (невольно при этом, морщась), но не вспомнил никаких даже намёков на послание и от этого расстроился, опять растерялся, не понимал, как вести себя дальше, и корил себя за так и не выявленную невнимательность или забывчивость.

– Вот таким обеспокоенным мальчишкой, вы мне особенно нравитесь, – с наслаждением заметила дама, – но не вздумайте считать, что ваше милое смятение каким-то образом губит в вас настоящего мужчину, – ни в коем случае, – прибавила она.

Валентин недолго собирался с мыслями после такого…, как он всё-таки посчитал, комплемента и, с появившейся вновь в нём уверенностью, заговорил:

– Мне кажется, что в лице Жмыхова вы выбрали для своего приглашения скверного курьера. Простите, но я ничего такого… от него не слышал. И поверьте, в этом нет вашей вины. Мне кажется, что с его памятью и разумом не всё в порядке, и этим теперь должны заняться специалисты. Но бог с ним, с моим нездоровым соседом; я, простите, волнуюсь сейчас немного о другом: …как я могу вам нравиться или не нравиться, когда вы даже не обратили на меня внимания? Может быть, я совершенно не тот, кого вы ждёте? Может, приглашение адресовано не мне? Может быть, его получил Максим Зиновьев, …там, на развалинах? Он же тоже встречался с подполковником, – предположил Валентин, но в душе понимал, что сейчас он, пусть в вежливой форме, но по сути всё так же по-мальчишески лукавил.

Скорее всего, и прекрасная незнакомка это отметила, потому и прямого ответа от неё не последовало, а прозвучал наводящий на размышление вопрос:

– А вы считаете, что обязательно нужно взглянуть на собеседника, чтобы понять, что это именно тот человек, которого вы ждёте?

Валентин, не раздумывая, выдал первое, что пришло ему на ум:

– Ну-у…, зрение – это одно из главных человеческих чувств, которое помогает исключить какие-либо ошибки.