Туман

– Я видел покойного Ивана…, я видел и другие чудеса, и поэтому я готов вместе с тобой принять тот факт, что Маргарита сейчас радуется за нас, но…. Это слишком простенько и наивно для меня. Я никогда не избавлюсь до конца от своей вины перед ней. Ведь, будь я чутким, то мог бы спасти её, как сегодня отчаянно бросился спасать Макса. А перед ней…. Я сделал небольшую попытку и успокоился. Прости, но тебе придётся принять и эту мою душевную болячку.

Мила прижалась к Валентину и по-детски поплакалась, словно пытаясь уйти от этой темы:

– Валь, я боюсь этих допросов про Петра и Маргариту.

– Не бойся, – утешал её Валентин, прижимая к себе, и поглаживал руками Милу по спине. – Про Петра говори, всё как было. Верёвку держала, …страховала меня. Когда он достал нож и набросился на тебя, скажешь, что испугалась и бросилась в туман. Ну, потом звук мопеда… и всё такое. Кстати, надо завтра обследовать место насчёт следов (наметил он как бы себе). И больше ты его не видела. Разве так сложно или страшно говорить правду? А за Маргаритой сам туман уже поухаживал. Даже если вдруг, случайно, ты кому-то расскажешь про свежую могилу, то я хотел бы посмотреть на того умника, который решится на её вскрытие под корнями такого клёна. Тебя сочтут за сумасшедшую и положат в психушку, а я лягу рядом в соседнюю палату, потому что мне останется только подтверждать твою бредовую правду.

– Болтун, – шлёпнула Мила ладошкой Валентина по пояснице, и неожиданно спросила, поднимая на него голову: – А ты сможешь мне достать большую шишку с самой высокой ели?

– Смогу, – быстро без удивления и всяких раздумий ответил Валентин, толком не поняв вопроса.

– Из рогатки? – допытывалась она, прищурившись на него.

– Могу и так слазить, – насторожился Валентин и с подозрением смотрел на неё.

– Нет, так не надо, – вдруг испугалась Мила, и с какой-то детской мольбой попросила: – лучше уж из рогатки.

– Хорошо из рогатки…. А зачем тебе эта шишка? – боролся он со своим недоумением.

– Не скажу, и не спрашивай. Это дело принципа, – хитрым голоском секретничала она.

– Ох-ох, какие мы принципиа-а-альные, – протяжно прогудел Валентин и ещё сильнее прижал Милу к себе.

– И ещё, – сказала она, чуть отстраняясь от него, – я привезла из больницы рисунок, его нарисовал один мальчик. Ты сделаешь рамку?

На такой пустяк, Валентин даже не стал отвечать, а только глубоко вздохнул, самодовольно усмехнулся и поцеловал её в губы.

Проснулись они рано, одновременно, и не под будильник. Привели себя в порядок, но завтрак готовить было не из чего, потому что все продукты, привезённые вчера из города, по милой забывчивости остались в квартире номер один. Пришлось идти туда, и этот утренний визит вызывал сейчас у Милы с Валентином только удовольствие.

Они приятно удивились, когда вошли и увидели на кухне бабу Паню. Вместе со Светланой Александровной они уже колдовали над приготовлением завтрака, и это выглядело очень естественно, но в то же время, чувствовался в этих заботливых хлопотах какой-то хитренький сговор. Создавалось такое ощущение, что обе женщины скрытно радовались такому союзу Валентина с Милой и одновременно не придавали ему никакого значения. И чтобы не тревожить эти замечательные ощущения, Мила тут же подключилась к процессу готовки.

После завтрака баба Паня снова на целый день осталась одна, потому что Светлана Александровна с Милой поехали в больницу, а Валентин отправился на свою работу.

Несмотря на то, что было воскресенье, склад был открыт; Егоров заранее созвонился со своим шефом и знал, что тот находится на рабочем месте. Немного походив между паллет с товаром, и как бы припоминая свою недавнюю прошлую жизнь, Валентин поднялся по железной лестнице в кабинку с одним окошком, которая служила кабинетом, и там с объятиями встретился со своим другом-начальником. Тот долго и порой невпопад из-за нахлынувших радостных эмоций рассказывал Егорову, как он здесь справлялся за двоих и даже за четверых, потому что ещё два грузчика с четверга не вышли на работу. Поведал, как он неустанно пытался дозвониться до Валентина и хотел отправить за ним машину, но все наотрез отказывались ехать в туман, да ещё и в такую глухомань. Егоров, в свою очередь, заверил, что никакого запоя с ним не случилось, и что он, действительно, немного приболел, но вызывать врача было бесполезно, поскольку и связь барахлила, да, и не добрался бы доктор по такому туману.