Туман

– Да, иди ты… Тоже мне, помогальщик, – с наставнической усмешкой махнула на него рукой старушка, закопошилась в шкафу у стены за кроватью и говорила: – У самого то там, одна холостяцкая сухомятка, небось, и он мне ещё какую-то кулинарию предлагает. Ты лучше скажи, раз на работу не пошёл, какой тебе суп… или каши сварить? Да, и вон, Светке с Людкой забеги скажи, что крупы у меня разной много. Всегда могут перехватить.

По понятным причинам, Валентин не сразу сообразил: кто такие Светка с Людкой. Первая никак не ассоциировалась у него с девушкой, а вторая со вчерашнего вечера прочно обосновалась в его сознании, только как Мила. А когда он понял о ком идёт речь, то слегка поморщился и сказал:

– Баб Пань, никто вас объедать не будет. Я же беспокоюсь….

– А ты не беспокойся, – перебила она его и распахнула дверцу шкафа настежь, демонстрируя свои запасы. – У меня на всех хватит.

Все полки снизу доверху были забиты целлофановыми и бумажными пакетами, заставлены жестяными и стеклянными банками. В общем, комплект провизии поразил воображение Егорова, и он хотел что-то сказать восторженное по этому поводу, мол: «этого хватит на длительный поход небольшой армии», но не успел, потому что баба Паня его опередила:

– Там на кухне у меня почти столько же. А-а…, ещё в коридоре кое-чего есть, – похвасталась она, и не без удовольствия.

Валентин смотрел на закрома с приоткрытым ртом, представил, что ещё где-то есть в полтора раза больше, не удержался и пошутил:

– Вы когда…? Ночью вагоны грабите?

– Не-е, вагоны – это не по моей части. Я, Валечка, птичка маленькая, по зёрнышку в своё гнёздышко таскаю, – с хитринкой в выцветших маслянистых глазах ответила она. – С каждой поездкой в город по два пакетика и какую-нибудь баночку, да, приволоку. А много ль мне надо. Сварю чуток, поклюю, а остальное…, вон, видишь, так и остаётся.

– Так, зачем же лишний раз снова покупать? Здесь и так на две жизни запаса хватит, – удивлялся такому безрассудству и одновременно жалел её Егоров. – Не лучше ли, просто, деньгами откладывать.

– А ты не волнуйся, и гроши у меня отложены. Там и на похороны хватит, и много ещё на что. Я тебе про заначку позже скажу, когда почую, что помирать пора, – немного задорно и как-то заговорщицки сообщила она.

– Во-первых: – помирать вам никак не надо, – строго предупредил её Валентин и уже растерянно спросил, нахмурившись: – А во-вторых: – почему мне…?

– А кому же ещё? – почти возмутилась старушка. – У меня никого нет, кроме тебя. Кто ж меня хоронить будет? Даже не отнекивайся, а то прямо сейчас заставлю тебя расписку писать на то, что исполнишь мою последнюю волю. И пошлю этот документ куда надо, а копию к тебе на дверь прикреплю, да ещё к Светке Зиновьевой, чтобы тебе стыдно было. Ну, хватит дурака валять, – как бы упрашивая, смягчилась она. – Ты мужик порядочный, а кому мне довериться, как не тебе.

Такого разговора Валентин Егоров никак не ожидал и не был к нему готов. А, в общем-то, и не в готовности было дело, потому что к такому подготовиться было нельзя. Он почувствовал, как в нём закручивается какая-то конфронтация между душой и моральными устоями. Своих родителей Валентин похоронил больше десяти лет назад, и он никак не ожидал, что ему вновь придётся переживать и мало-мальски выполнять обязанности сына. А главное: – вправе ли он занимать, хотя бы краешком, место Ивана, который превратился для этой женщины в святого? Быть доброжелательным, отзывчивым соседом – это одно, а быть наследником – эта обречённая для него позиция, накладывает на душу определённые обязательства.

Баба Паня заметила хмурую задумчивость Валентина и поспешила продолжить этот давно заготовленный ею разговор:

– Да не волнуйся ты так, Валечка, мы вместе в город поедем; у меня там проверенный нотариус есть. Я, какие надо, бумаги на тебя оформлю, а заначка…, что на похороны, – это наличные, – они у меня здесь. У меня же книжка есть, а на ней больше …, – и баба Паня тихо озвучила очень неприличную для Егорова сумму.

– Сколько, сколько?! – не поверил ей ошеломлённый Валентин.

– Сколько слышал, – обижено ответила она, – все твои будут.

– Нет, нет и нет! Не губите меня. Как такое возможно?! – недоумевал и хватался за голову он. – Я всего лишь ваш сосед, … а тут целое состояние?!