Туман и гроза (СИ)

Ему до сих пор не по себе от того, что он застал час назад в небольшой квартире друга. Полный погром, размазанная кровь на ковре, избитый Николай со следами прикосновения теней по всему телу, с перекошенным взглядом от пустоты силы. И бедная Анна. Кирилл знает, что никогда не забудет её лица и запинающихся вопросов. Лекари обещали сделать всё, что в их силах… но он видел в их глазах обреченность для неё.

Тени всегда оставляют свой след, выцарапывая его на самой сути магии.

Кирилл не сразу понимает, какая тянущая тишина повисла на кухне. Каждый наверняка сейчас думал об Анне, задаваясь простым вопросом — за что?

— Слушайте, вы, как хотите, а я бы не отказался поесть, — Саша подрывается с места, рассеивая гнёт молчания.

— Мой холодильник в твоём полном распоряжении, — едва заметно ухмыляется Николай, зная привычку Саши всех кормить, и тут же шипит от боли. — Вдруг там найдётся еда.

Кирилл помнит, как тот появился в отделе печатников с ясной улыбкой и коробкой домашнего печенья подмышкой. Многие тогда посмеивались над стражем, больше походящим на лекаря с карманами, полными сладких конфет, и припасенным добрым словом.

А потом был первый выезд на прорыв вместе, когда граница между мирами кровоточила проломом и вырывающимися без конца тенями. Стражи справлялись с ними — но не с открытой печатью. И Саша вплёл огненное кружево заклинания в магию вокруг, закрыв пролом.

Когда теней не осталось, он подошёл к Кириллу, измотанному стычкой до того, что шла кровь из носа и едва стоящему на ногах, и предложил зайти к нему на чай и пирог. Его мягкое тепло всегда было вовне, открытое и безвозмездное, дарующее себя.

Огонь Кирилла разрушал.

— Ну, еды тут мало, — скептически замечает Саша, шурша какими-то пакетами и стуча то ли мисками, то ли склянками с зельями.

— Ты избалован Сюзанной. Кирилл, дай сигарету, — Николай протягивает едва дрожащую руку в белых бинтах, сквозь которые сочится кровь.

Искры пробегают по пальцам. Хороший знак.

— Преимущества семейной жизни, — Саша ногой закрывает дверь холодильника и сваливает на стол хлеб, сыр и упаковку бекона.

Может, он и прав насчёт еды, кажется, ужин Кирилл пропустил, оставив его где-то между заметками к лекции, позабытыми впопыхах дома, и борьбой с тенью после клуба Сары.

— Кто же будет говорить о недостатках, — Николай поднимает одну бровь, многозначительно глядя на Кирилла. В этом вопросе они солидарны друг с другом. Саша качает головой, бурча что-то об упёртых трудоголиках без капли романтики внутри.

Безнадежности словно становится меньше, растворяемой между ними тремя и их магией, которая постепенно проскальзывает и в Николае.

Её прикосновение отзывается в огне Кирилла как вязкий чернозём, тянущий запахом тлеющих трав в осенних полях. Переплетение корешков в глубине земли.

— Кирилл, это был не я, — вдруг говорит Николай, едва прищуривая взгляд от едкого дыма.

Он еле сдерживается от грубого и ёмкого ответа.

— Ты считал, я поверю брошенным вот так словам бедной девочки? Ну знаешь ли… — он с остервенением гасит окурок в маленькой плошке вместо пепельницы. — Давай с самого начала. Что произошло?

Пока Саша сооружает бутерброды, суетясь на кухне в поисках ножа, тарелок и прочих приборов, Кирилл внимательно слушает Николая, прихлёбывая сладковатую заварку. К концу подробного рассказа чай выпит до конца, а почти все бутерброды съедены.

Ночь горчит бессонницей и усталостью. Кирилл потирает глаза, пытаясь отогнать от себя морок снов, и подрывается со стула в быстрые и короткие шаги по маленькой кухне.

— Чертовщина какая-то. Как тебя вообще подловили на этом?

На кончиках пальцев покалывание пламени, в венах жар пламени. Слишком много вопросов и ниточек в пустоте без ответов. Куда бы они ни сунулись, там уже нет следов.

— Контроль сознания, — Николай ёжится под острым взглядом Кирилла, снова подтягивая плед до подбородка. — И холод, который обрубил магию огня. А дальше всё просто.

— Чушь. Никогда не поверю, что контроль сознания на тебя так легко действует.

— Если до этого опоить до потери концентрации, то любой станет податливым. Тот хамам… впрочем, вряд ли персонал в чём-то виноват. Разве что в дрянном чае. Нападение было подстроено.

Кирилл замирает перед окном, упираясь руками в подоконник. Почти зажившие царапины чешутся под футболкой. Тень вихрится рядом, оборачиваясь кольцами вокруг рук и струясь дымкой по телу.

— Мне наведаться туда?

В его голосе звенящее обещание угрозы и опасности. Он оглядывается через плечо на Николая, встречаясь с ним взглядом.

— Пока нет. Сейчас это было бы слишком ожидаемо, — Николай меняет позу, выпрямляя спину. Плед падает с него, обнажая крепкое тело с буграми мышц. — Кирилл, ты не понимаешь.

— Чего же?

— Как думаешь, сколько магов поверят не искореженной девочке, а тому, в руках которого управление Службой?