Туман и гроза (СИ)

— Сводки статистики за последние полгода мне на почту, — его голос тихий и шелестящий, как ссыпающийся на шифер песок.

Пара человек быстро протискивается к выходу в опустевший сейчас офис.

— Отчёт по поискам Александра Лейфа.

Вперёд выдвигается крупный и высокий начальник отдела печатников с басовитым голосом, у которого для своих всегда за пазухой фляжка со странным пойлом, а в голове все возможные сочетания схем печатей.

— В том доме открывали печать глубже в мир. Мы отследили, куда — в лес теней. Следопыты уже взялись за дело, но сами знаете, какие там тропы и какие создания встречаются.

— Что по печати?

— А вот это уже интереснее. Печать закрывали из мира теней, но как-то странно…

— Что значит — странно? — холодно уточняет Николай, не сводя взгляда с начальника печатников. — Давай без загадок, их и так хватает.

Тот равнодушно пожимает плечами, пока окружающие его коллеги немного отодвигаются подальше. На всякий случай.

— Знаете, будто недоучка этим занимался. Да и схемы странные. Стихии со смесью теневой магии, словно их скрыть хотели — так сразу печать и не найдёшь. Но сделано топорно! — он хлопает большим кулаком по ладони. — Я бы таким недоучкам…

— Какие стихии? Огонь и земля сухри?

Кажется, он переборщил с эликсирами. Его начинает мутить и вести, но Николай знает, что так бывает только в первые полчаса-час. Как раз до Управления отпустит.

— Так нет! Вода милинов.

По конференц-залу проходит нестройный шёпот. Немногочисленные милины среди стражей неловко косятся на своих коллег, ожидая обвинений. Служба — одно из немногих мест, где ко всем одинаковое отношение, главное, — умения и знания. Но для многих всё равно непривычно.

Николай мерно стучит чёрным карандашом по столу, складывая всё воедино как паззл из тысячи осколков, каждому из которых будто нет места.

Печати в Академии тоже были вскрыты вряд ли просто так.

Милины-недоучки с возможностью закрывать печати и эксперименты с магией крови, о которой известно так мало.

Подстава стражей — или его и Кирилла. Ловушка для Саши или ещё для кого-то.

Смесь не только стихий, но и теневая магия в крови. Странные эксперименты над Анной, о которых она едва внятно может вспомнить — только помнит лицо своего мучителя.

Николай вскидывает голову, зная, что сейчас он похож на зверя, почуявшего след. Под его мысленным позволением по рукам проходит горячий и яркий всполох пламени. Непривычно и колко.

— Поднимите все данные по милинам, которые когда-либо проходили обучение в Школе стражей и не поступили потом на работу в Службу.

— За какой период? — уточняет из дальнего ряда тоненький голосок сотрудницы отдела по сбору статистики и информации.

— Тринадцать лет назад плюс-минус два года. Пока начнём с этого.

— Николай Андреевич, а что теперь с Управлением? — звонко доносится из середины комнаты, и над всеми остальными возвышается высокий и худой, как жердь, страж.

Если Кирилл уважает форму стражей, но носит её со всей присущей ему небрежностью, то Никита зачастую пренебрегает ею в угоду художественно рваных футболок, раскрашенных в дикие цвета рубашек, подвернутых джинсов и кед всех оттенков радуги.

Это не мешает быть ему хорошим стражем, но Николая его манера одеваться до чёртиков раздражает. А ещё Никита один из тех, кто взывает наподдать милинам в целом и Управлению в частности. Стычки с милинами для него норма.

Николай однажды уже объяснил ему, как тот не прав.

После месячной командировки в дальний регион России в разгар лета и отпусков Никита вернулся злой, искусанный комарами, сгоревший на солнце, но немного поумеривший пыл. Хватило его ненадолго.

— А что с Управлением? — обманчиво спокойно уточняет Николай.

— Я вот что предлагаю — давайте денёчек не выезжать на прорывы. Или постоим в сторонке, посмотрим, как милины тушат пожар, — короткий смешок и быстрый взгляд по рядам недоуменных коллег. Но Николай видит и других — тех, кто согласно и горячо кивает, тех, в чьих взглядах блеск азарта и некоторая доля торжества.

Служба — огонь и когти, и ей нужен свой поводырь.

Мягко шелестят ножки стула по ковру. Магия наполняет воздух тёмным дымом, удушливым и едким.

Взмах рукой — и с пальцев слетают огненные брызги прямо в удивленного Никиту. Слишком быстро и метко от тягучего и жаркого, как магма, эликсира в крови.

Николай делает шаг вперёд между тесными рядами стульев.

— Ещё хоть слово — и трое суток ареста тебе обеспечены.

Не Никиту Шорохов гонял до седьмого пота по миру теней, вымеряя испытание за испытанием. Не Никиту гнали в камеру без силы за любой проступок или нарушение правил. Шорохов мог быть не прав во многом, но стражи — это воины, по крайней мере, те, кто выжигает себя в битвах с тенями.

Николай слишком сильно впитал его уроки. Вот только мера у всего своя.

Он опускает сжатую в кулак руку и медленно обводит притихших коллег. Конечно, реши они все выступить против него, никаких шансов. Вот только многие знают, что он не просто так осаждает Никиту.