Туман Луизианы

Крепко прикусив губы, чтобы не всхлипнуть, Луиза на ощупь пробралась обратно в каюту и, зажав уши руками, замерла, надеясь, что страшные звуки наконец прекратятся. Она бормотала все известные ей молитвы, обращаясь ко всем святым, которых знала когда-либо. Ей казалось, что вот-вот придут и за ней и потащат туда же, на поляну перед костром. И она будет кричать и отбиваться, готовясь встретить свой конец…

Сколько времени она просидела так, раскачиваясь и тоненько всхлипывая? Ей не пройти мимо них. И сможет ли идти Алудо? Насилие над служанкой продолжалось и на следующую ночь. И потом, и снова, три ночи подряд. Выходить на палубу Луиза больше не рисковала. С каждым днем, с каждой милей, оставленной за спиной, она все больше теряла надежду, чувствуя, как душа наполняется отчаянием, беспросветным, глухим. Мысли о побеге постепенно отходили на второй план, оставляя горькое послевкусие. Украсть нож! У кого? У этого сухопарого гиганта, который каждый раз бросал такие взгляды в ее сторону, что кровь застывала в жилах. Обмануть приветливого толстяка? От одного его оклика замирали оба его подельника, и Луиза со временем стала бояться его еще больше, чем Коджо. А третий… Гвала. Ничем не примечательный, тихий, почти незаметный. Но девушка была уверена — он ничем не лучше остальных.

Ночи стали настоящим безумием, наполненные мучительными стонами бедной Алудо. Ночами Луиза забивалась в дальний угол, накрывая голову руками, и громким шепотом молилась, стараясь заглушить эти звуки, полные боли и отчаяния.

Подходил к концу четвертый день их путешествия, когда к ней снова подошел Гакэру. Присев у входа в каморку, он посмотрел на небо, прищурившись на тонкие красные лучи, пронизавшие листву.

— Устала?

Луиза с опаской посмотрела на него сквозь спутанные космы, свисавшие на лицо, и осторожно кивнула. Ей действительно уже стало казаться, что они будут плыть по этой реке вечность. И что ей больше не суждено увидеть никого из друзей и родных.

— Завтра мы оставим лодку. Пойдем по суше. До Техаса несколько дней пути, а там уж и до Мексики рукой подать.

Луиза слушала, с надеждой думая о том, что сбежать из лагеря на земле будет наверняка легче. Это не лодка, не замкнутое пространство, окруженное водой. Она сбежит, вот только знать бы, куда идти… И почему ее никогда не интересовала география?! Где здесь север, где юг? Даже если и сбежит, куда идти? Одной, в непроходимом лесу, кишащем дикими зверями?

— Задумалась? Не хочешь топать ногами? — Гакэру усмехнулся: — Я тоже не хочу, но по-другому нам не дойти. Ладно, набирайся сил. Они тебе завтра понадобятся. Тащить на себе тебя никто не будет. Уж будь уверена.

С этими словами Гакэру подмигнул, поднялся и неспешно пошел к носу лодки, бросив что-то Коджо по пути. Тот, довольно ответив, осклабился и, бросив быстрый взгляд в сторону Луизы, провел ребром ладони по шее. Луиза вздрогнула и поспешила спрятаться, думая о том, что в первую же ночь на суше она сбежит. И пусть ее лучше убьют, если не получится. Она не останется с ними больше ни одного дня!

Эта ночь тянулась невыносимо медленно. Сердце в груди колотилось, как бешеное, кровь стучала в ушах. Алудо кричала громче обычного, срываясь на тонкий, высокий визг, и в конце концов Луиза не выдержала, осторожно поднимаясь и выходя из каюты. Обойдя ее, она выглянула из-за угла, мгновенно сощурившись от яркого света фонаря, что висел прямо перед ней. На берегу происходило нечто ужасное, но свет мешал разглядеть хоть что-то, а ветер доносил леденящие душу завывания, становившиеся все тише и тише. Луиза напряженно вслушивалась в темноту, перегнувшись через борт, когда кто-то крепко зажал ей рот, утаскивая во тьму.

— Луиза! — Протестующее мычание моментально прекратилось, стоило ей услышать знакомый голос. Мистер Уоррингтон собственной персоной, человек, которого она мечтала увидеть больше всего на свете. И меньше всего ожидала.

— Как вы? Идти сможете?

— Да. — Луиза поспешно кивнула. — Но как вы… откуда вы…

— Уходим немедленно. На вопросы отвечу потом. — С этими словами Томас протянул руку и ободряюще сжал в темноте ее ладонь.

— Постойте. — Луиза бросила быстрый взгляд на берег. — А как же Алудо?..

— Ей мы уже ничем не поможем, — коротко бросил Томас. — Ну же, идем!

Подхватив юбки, Луиза вышла следом, не отпуская его руки. Со стороны поляны доносились приглушенные голоса, но Алудо среди них слышно не было. Томас, пригибаясь, повел ее к корме, время от времени бросая взгляды назад. Глаза постепенно привыкли к темноте, и Луиза не выдержала и обернулась, стремительно прижав руку ко рту: Алудо лежала в стороне от костра, раскинув ноги и руки в неестественной позе. Глаза ее, застывшие, неподвижные, яркими белыми точками блестели в темноте. Отвернувшись, Луиза коротко шепнула молитву, обещая себе поскорбеть о служанке потом. А сейчас, подняв юбки до колен, она перешагивала через борт, падая в руки мистера Уоррингтона. Тот стоял по пояс в воде у самого берега.