Туманы Авалона

«Почему мне так стыдно? Я ведь проявила милосердие. Я могла отдать его под пытки. Теперь меня тоже назовут предательницей и обвинят в малодушии, и скажут, что изменник должен был долго умирать в дубовой роще, молить о смерти и исходить криком, чтоб даже деревья содрогнулись… Неужто и вправду я лишь по слабости душевной пощадила человека, которого некогда любила? А вдруг Богиня пожелает покарать меня – за то, что я даровала ему легкую смерть? Что ж, даже если мне придется за это умереть той самой смертью, от которой я избавила Кевина, – да будет так».

Вздрогнув, Моргейна поглядела на небо – его быстро затягивали серые тучи. «Кевин страдал всю свою жизнь. Я не смогла бы добавить к этой судьбе ничего, кроме смерти». Небо прорезала вспышка молнии, и Моргейну пробрала дрожь – или причиной тому был холодный ветер, пригнавший с собою грозу? «Так уходит последний из великих мерлинов – в сопровождении бури, что обрушится сейчас на Авалон».

– Иди, – велела она Ниниане. – Проследи, чтоб мое приказание было исполнено в точности. Пусть его убьют одним ударом и сразу же похоронят.

Ниниана пытливо взглянула на Моргейну. Да что ж это такое?! Неужто всем на свете известно, что некогда они с Кевином были любовниками? Но Ниниана сказала лишь:

– А ты?

– Я пойду к Нимуэ. Ей я нужнее.

Но в комнате, что отвели Нимуэ в Доме дев, ее не оказалось – да и вообще во всем доме. Моргейна стремглав кинулась под ливнем к стоящему на отшибе домику, где некогда жили Врана и Нимуэ. Но и там Нимуэ не было. Не было ее и в храме, а одна из жриц сообщила Моргейне, что Нимуэ не стала ни есть, ни пить и даже не захотела вымыться. Гроза разыгрывалась все сильнее, и с каждой вспышкой молнии дурные предчувствия Моргейны нарастали. Моргейна созвала всех храмовых служителей, чтоб отправить их на поиски. Но прежде, чем они успели приняться за дело, явилась Ниниана, бледная как мел, и с ней те люди, которых она отправила проследить, чтоб смерть Кевина свершилась в соответствии с повелением Моргейны.

– В чем дело? – ледяным тоном поинтересовалась Моргейна. – Почему мой приговор не исполнен?

– Его убили одним ударом, Владычица Озера, – прошептала Ниниана, – но в тот же самый миг с неба ударила молния и расколола великий дуб надвое. И теперь в священном дубе зияет огромная щель, от макушки и до самых его корней…

Моргейна почувствовала, как что-то стиснуло ей горло. «Что тут странного? Конечно, во время грозы бьют молнии, и молния всегда попадает в самое высокое дерево. Но эта гроза пришла в тот самый час, когда Кевин напророчил конец Авалона…»

Моргейна снова содрогнулась и обхватила себя за плечи, спрятав руки под плащ, чтоб никто не заметил ее дрожи. Как ей истолковать это знамение – а ведь это, несомненно, было именно знамение, – чтоб его не связали с надвигающейся гибелью Авалона?

– Бог приготовил место для предателя. Похороните его в щели дуба.

Служители безмолвно поклонились и ушли, не обращая внимания на раскаты грома и хлещущий ливень. А охваченная смятением Моргейна вдруг поняла, что позабыла о Нимуэ. И внутренний голос сказал ей: «Слишком поздно…»

Нимуэ нашли лишь в полдень, когда гроза ушла и солнце выглянуло из-за туч, – в озере, среди тростника. Длинные волосы девушки покачивались на воде, словно водоросли, и оглушенная горем Моргейна даже не смогла пожалеть, что Кевин не в одиночестве ушел в тот сумрачный край, что лежит за порогом смерти.

Глава 12

В те унылые, безрадостные дни, последовавшие за смертью Кевина, Моргейне часто приходило в голову, что Богиня избрала ее, дабы ее руками уничтожить братство рыцарей Круглого Стола. Но почему Она пожелала уничтожить и Авалон?

«Я старею. Врана мертва, и Нимуэ, что должна была стать Владычицей после меня, тоже умерла. И Богиня никого больше не наделила пророческим даром. Кевин покоится, погребенный в стволе дуба. Во что же ныне превратился Авалон?»