Тунисские напевы

– Мне не будет покоя весь день, всю ночь, всё время, что очи мои не видят тебя. Завтра и сбежим, иначе смерть, иначе хуже, чем смерть – разлука. Пусть тьма ночи, поможет нам пронести свет любви.

– Любимый, клянусь любить тебя вечно и не разлучаться с тобой. Каждый вздох твой держать в памяти и лелеять его как нежный цветок. Каждое слово твоё хранить в сердце и каждый день думать о тебе…

– Любимая, клянусь во всём прекрасном видеть твой облик, держать и никогда не отпускать твою руку. Я люблю самой большой любовью, вечной и чистой как воды родников.

И сверкнул поцелуй – знак священной клятвы, словно пламя вырвалось из оков огня и внутренними своими искрами расплавило всё вокруг. Тучи на мгновение заслонили луну, и тьма обрушилась на берег, а за ней полетели по-новому светящиеся лунные лучи. Девушка и Юноша взглянули друг на друга и скрылись в мерцающем сиянии, обратившись теперь в силуэты. Взбегая вверх по тропинке, они вовсе исчезли.

И вот рассвет. Рассвет не тот, что прежде, года мелькнули. Годы придуманы для людей, а луна всё так же жеманилась в тёплых лучах солнца, постепенно растворяясь в голубом омуте небесной глади. Волны были всё те же. По-прежнему выбегали они на берег, словно девушки в Купалову ночь. Прыгая через костёр, кричали и убегали обратно в щербетную пучину океана. И горизонт так же как рваная рана тянулся от моря и до облаков, только теперь он был окрашен в бордовом пламени рассвета, как словно кровь брызгала из него, проливая кипящие капли на облака. Лишь пляж стал уже не тот, что прежде: извилистая тропинка заросла сорными травами, по брегу разбросаны острые камни и лучистый песок потерял свою теплоту. Склон выглядел теперь не доброжелательно, а всё вокруг него превратилось в безжизненную пустошь. Только волны бились к верху, как будто хотели оживить былую красоту.

Грусть, усталость, разочарование, вот что испытываем мы, когда наступает новый день, рассеивающий наши собственные мечты и иллюзии. Оказывается вдруг, что всё это счастье, вся вдохновенность и полнота радости, есть не что иное, как тень, отброшенная сильным желанием сердца. А свет нового дня рассеивает тени и перед нами остаётся только ничем неокрашенный серый мир.

Солнце взошло и разгорелось целостным желтым диском. Повсюду разлетелись маленькие резвые лучики, оживляя природу, они будили каждое создание на земле, которое любит свет и ждёт его, чтобы проснуться. На берегу стоял старик, обдуваемый солёным морским ветром. Его редкие седые волосы рассыпались и собирались вновь вокруг обветшалых плеч, а глаза недвижимо смотрели вдаль. Ослепительные лучи не слепили потухших очей, так много они уже видели в своей жизни, так много охватили, что теперь потеряли чувствительность и быстроту.

Со склона спускалась сгорбленная старушка. Её жидкие чёрные, с проседью волосы, падали на морщинистое лицо, скрывая полуслепые, окосевшие глаза. Иссохшая как старое дерево, она, прихрамывая, шла навстречу старику. Движения её тела, кривая осанистость, казалось, когда-то спорили с природой в красоте, но спор этот, как обычно, закончился победой бессмертной богини.

– Здравствуй старушка, сколько времени минуло с нашей последней встречи? Как семья, дети все здоровы?

– Здравствуй старик, давно не виделись, словно вечность. Дети в здравии, господь храни. А твои?

– И мои не хворают… знаешь, это место навивает столько отжитых чувств: берег, море, и мы с тобой. Конечно, сейчас мы не настолько красивы и красноречивы сколь раньше, но в душе я всё также широкоплеч и улыбчив. Помнишь, как я ласково называл тебя «Любимая»… тайные встречи, ласки, свидания. Будто всё только вчера!

– Да, помню, как будто этой ночью было. А какая я была в цвете: кожа, словно белый мак, глаза горят, губы вишня спелая, фигура – эфир небесный. Не хочу хвалиться, да только я и сейчас такая, не телом, конечно, душой. А так посмотреть, что с нами годы сделали, свидания наши, мечты о будущем, всё сожгли и развеяли. Помнишь, сбежать хотели? На этом месте стояли и клялись, ты говорил «завтра сбежим», а я верила, и всё так легко было…

– Помню милая, как забыть. Только не получилось у нас ничего. Прознали родители и заперли обоих, а потом и развезли по сторонам… Уж год шёл, второй, третий я и забыл о тебе, другую встретил и знаешь, так полюбил, будто во мне вулкан разбушевался, небо с овчинку показалось. Потом мы и с ней разошлись, дорог то в мире эва как много, и люди разными идут, ног не жалея, так и я шёл. А дальше и третья была, жена моя.

– Ох, милый, так и я годок, два помучалась и пережила. Да как, сама не поняла, сердце кипело, скребло, а потом раз и отлегло. Встретила парнишку: шустрый, весёлый, его моя душа и отметила, с ним и обвенчались.