Турбо Райдер (сокращённая версия)

А мэр продолжал, не вставая со стула он перегнулся через стол, насколько мог, и брызгал слюной:

— Ты знаешь сколько я в твою лабораторию вгрохал, чмо?!! Думаешь просто так можно наёбывать меня, а?!!

Он сжал в кулаке лежащие рядом с ним бумаги, смял их и швырнул прямо Герберту в лицо, тот никак не отреагировал. Густо исписанные листы ударились ему в очки и упали на колени.

— Читай!!

Учёный молча развернул бумаги. Отчёты… отчёты… отчёты… все составленные Иваном, написанные его аккуратным почерком, все с чётко проставленными датами, и чем ближе становилась дата, тем неприятнее были описания.

За время этого краткого затишья Герберт пришёл в себя и успокоился. Быстро стрельнув глазами над листом, он увидел, что мэр смотрит на него злобно, но как–то вымученно–злобно, надуманно–злобно, а Иван — тот утирал пот со лба. Герберту почему–то невыразимо полегчало. Прочистив горло он начал читать вслух выдержку из последнего отчёта:

— «…имею все основания думать, что мой коллега намеренно саботирует разработку проекта. Я неоднократно наблюдал с его стороны пренебрежительное отношение к работе. Кроме того, уже неоднократно он намеренно отказывается провести вивисекцию объекта Альфа, который…», — Герберт запнулся и еле–еле сдержал хохот, прыснув со смеху.

— Что?! Чего ржёшь?!!

— Ваня, — учёный обратился к Ивану вкрадчивым тоном, не обращая внимания на мэра. — Слишком много канцелярита. Плохо. Хотя, да, старание одобряю.

— Г…Герберт, ты… ты неправ!

— Конечно неправ.

Мэр взмахнул рукой:

— Заткнись, лепила! Почему не вскрываешь этого…

— Потому что это не поможет. К тому же, он адекватный. Он не ведёт себя так, как эти сумасшедшие из внешнего кольца. Просто беседуя с ним, анализируя его поведение, ответы, мы можем очень многое узнать об этой болезни!

— Не пойдёт, — мэр покачал головой. — Лекарство нужно.

— Да невозможно его сделать! — Герберт снова завёлся, встал, лицо у него раскраснелось, он заходил по комнате. — А если и возможно, то… нам нужно больше людей, больше оборудования! Вам нужно послать кого–то искать другие города, может, там есть врачи, может, они уже сделали лекарство!

Феоктистов не отвечал, смотря прищурившись и потирая пальцами седую щетину, слушая Герберта, он немного склонил голову набок, и у учёного невольно возникла какая–то симпатия к этому человеку. Ему показалось, что тот на самом деле пытается его понять.

— Ваня говорит, что можно сделать, — мэр, впрочем, тут же развеял весь эффект. — Ну?!

Иван тут же принялся лопотать:

— Ну–у–у… понимаете, если мы… — он замолчал, нервно сглотнув. — Если мы очень постараемся, то я уверен…

— Вот видишь? Ты–то вообще кто там, лаборант, да? А Ваня — врач. Вот и делай то, что он говорит.

Герберт вздохнул:

— Вы ничего не понимаете в моей работе и туда лезете.

— Ай… — Феоктистов поморщился. — Чего там понимать… знаю я вас всех. Я ниче не знаю, думаешь, можно меня наёбывать? А вот хуй. Давайте, короче… — он замахал руками, учёные двинулись к двери. — Давайте, уходи. И чтобы через месяц что–нибудь сообразил. Боже, пять минут с тобой общаюсь и уже заебался. Какой же ты нудный, одно слово — жидяра. Правильно мне про тебя Ваня ещё в самом начале говорил…

Услышать это Герберт совершенно не был удивлён. Дверь за его спиной закрылась, он и Иван стояли в небольшом коридоре с гранитным полом, типичная советская планировка. Герберт посмотрел на Ивана и хищно улыбнулся:

— Говорил про меня в самом начале?.. Отлично, отлично, Ваня.

— Я… я не понимаю…

— Ну, чего же ты. Мне всё стало понятно, — Герберту в самом деле стало. — Использовал старого друга как козла отпущения, да? Устроился на хлебном местечке, на удобной синекуре, а если спросят за результат — все шишки посыплются на меня. Что же, спасибо, Иван, спасибо тебе. Я очень тебе благодарен за такой подарок на мой день рождения.

В ответ Иван если и хотел что–то сказать, то не стал, побледнев ещё сильнее, пот с него лил ручьём, на рубашке образовались мокрые пятна. Оно и понятно, Герберт знал, что, несмотря на лишний вес, ростом и статью он не обижен. Иван был ниже его на полторы головы.

— Ты… ты…

— Пошёл на хуй.

Герберт плюнул Ивану в лицо, развернулся и вышел из мэрии. На сей раз дождь успокаивал.

Не помогла работа в лаборатории (хотя когда она помогала–то?), не помог разговор с взятым в заточение человеком (серьёзно, «объект Альфа»?!), ничего не помогало. Дискомфорт, начавшийся ещё с утра, не пропадал, лишь становился сильнее. Из–за этого Герберт не мог работать. В лаборатории, стоя перед клеткой с крысами, зная, что ему нужно делать хотя бы что–то, хотя бы имитировать деятельность, но он не мог заставить себя снова резать этих крыс. Не из–за жалости, из–за бесполезности.

Бесполезно.

Всё бесполезно.

Зачем, зачем это всё?

— Зачем это всё…

Герберт понял, что сказал это вслух, и обернулся, чтобы посмотреть, не услышал ли его человек в клетке.

Тот, похоже, услышал.

А белый лебедь на пруду-у…