Турецкие народные сказки (второе издание)

За несколько дней от стольких птиц осталось три-четыре штуки. Женщина набрасывает на спину фередже и направляется к дому той ханым. Лишь только ханым увидала женщину, она и спрашивает ее: «Ну как, обучила птиц?» А женщина и говорит: «Хай-хай, неужели же не обучила? Приходи-ка посмотреть: каждый стих они поют, кончая припевом ²: «Ханым любит водоноса». Чуть только ханым это услыхала, она подумала про себя: «Смотри-ка, они видели, когда водонос сюда приходил, поэтому теперь и поют так». Ханым и говорит женщине: «Сестра, мне уж и так надоели эти птицы! Не пригоняй их ко мне, я тебе их дарю». А женщина отвечает: «Ах, что я буду делать с таким стадом птиц? Хватит с меня заботы! Я сейчас пойду, пригоню их к тебе!» Лишь только она так сказала, ханым и говорит: «Душенька, возьми — я даю тебе пятьсот гурушей, ступай, делай свое дело». А женщина отвечает: «Ах, что я буду делать с пятьюстами гурушей? Вот если ты дашь тысячу пятьсот гурушей, тогда я не пригоню птиц». Что делать той ханым? «Если придут птицы, будут петь при эфенди, тогда мое дело выплывет наружу». Со страху ханым дает ей тысячу пятьсот гурушей, а женщина, взяв деньги, встает, идет домой и снова веселится с тунеядцами. За короткое время и эти деньги кончаются.

Женщина снова начинает обдумывать. Она узнает, что у падишаха умер маленький ребенок, и вот она идет, откапывает ребенка из могилы, окутывает его вышитым одеялом, берет на руки и идет в лавку золотых дел мастера. Тот думает, что это мамка падишахского сына: «Ах, пожалуйте, ханым, что угодно?» — ухаживает он за ней. А женщина говорит: «Мы отдаем замуж дочку падишаха; мне нужно от тебя очень хорошую алмазную заколку, пару браслеток, пару серег, несколько алмазных булавок и несколько штук колец — положи их в коробку, я снесу госпоже султанше, пусть выберет по вкусу». Золотых дел мастер кладет в коробку все, что пожелала женщина, и подает; женщина берет коробку: «Если ты мне не веришь, то, до тех пор пока я не приду, я оставлю здесь шахзадэ; только смотри, ничего ему не делай, а то падишах снимет с тебя голову!» Золотых дел мастер говорит: «Нет, я даже и не дотронусь, — вот, положи его в комнату, закрой двери и ступай». А женщина кладет мальчика в комнату, берет коробку, уходит. Оставив ее у себя, она возвращается и снова приходит к мастеру. «Ну, как мой шахзадэ, не проснулся ли?» А мастер говорит: «Нет, госпожа, как ты его оставила, так и спит: голоса даже не подал». Женщина входит в комнату и открывает лицо ребенка. «Ох, что случилось с моим шахзадэ? Он и не дышит! Эй, малый, что ты с ним сделал?» И она плачет, кричит и начинает рвать на себе волосы. Мастер оторопел: «Душенька, да я даже внутрь не входил!» Но визг женщины поднял на ноги весь базар. «Стой, я сейчас пойду к падишаху, чтобы с тебя сняли голову!» Крича так, она выходит из дверей лавки. Бедняга думает: «Если эта женщина впрямь пойдет и расскажет падишаху, — что тогда будет со мной?» И вот, ухватившись за ее полу, он начинает умолять ее: «Смилуйся, госпожа, ты сама что-нибудь придумаешь, не губи мою голову! Возьми, я даю тебе тысячу золотых, да еще деньги за те драгоценные камни, что ты взяла, пусть будут твои, — только избавь меня от этой беды!» Женщина берет у мастера деньги, берет на руки ребенка, идет оттуда домой, роет посреди двора яму и, зарыв туда ребенка, снова предается веселью.

Через несколько дней она слышит, что у падишаха умерла жена. Снова она накидывает на спину фередже, выходит на улицу, с криком и плачем подходит к дворцу и там начинает реветь еще пуще: «Ах, моя сестричка, ты была благородная, а я-то — голодная; ты ни разу не пришла меня проведать, теперь ты умерла, сердце мое совсем сожгла³, на кого ты меня покинула?» И она рвет на себе волосы. Мать падишаха только услыхала из дворца, как женщина убивается, — тут же и подумала про себя: «Гляди-ка, у нашей невестки была сестра, а она даже и не говорила об этом». Пожалев ее, она кличет ее к себе. А женщина, лишь только вошла, еще больше разрыдалась: от слез ей делается дурно; она лежит совсем без движения. Ее кладут в одну комнату и оставляют там. После того как прошли похороны, приходят хекимы и с трудом приводят ее в чувство. А падишах, пожалев ее, дает разрешение, чтобы она пожила несколько дней во дворце. А так как она прожила во дворце дня три или пять, то она изучила весь дворец. И вот, однажды ночью, когда падишах спал, женщина берет плетку, идет в спальные покои падишаха, запихивает ему в рот подушку, садится на него и стегает его плеткой так, что тот теряет сознание, а сама выходит оттуда и идет к себе в комнату.