Турецкие письма

Скоро отвечу и на другие вопросы, а сейчас барабан зовет на обед, а после обеда отправляется судно, которое повезет вам мое письмо. Колокольный звон в церквях — обычай старинный, звонить в колокола стали еще в начале пятого века. Карета же в вашем городе встречается очень редко, этому не надо удивляться, потому что турок в карете — птица редкая; турок не любит ездить в карете, ему нужен конь. А повозок, которые похожи на клетку, вы видите достаточно, но сидят в них женщины. Даже у других наций карета распространилась не так давно. Французский король Кловис[294], когда взял в жены святую Клотильду, привез ее домой на телеге, запряженной четверкой волов, и приданого с ней дали всего двадцать тысяч форинтов. Другой французский король, Хенрикус Квартус[295], это дело уже не столь давнее, оправдывался перед одним вельможей: он потому не может к нему приехать, что жена его взяла карету и укатила по своим делам. Милая кузина, почему не едят у нас в церкви освященный хлеб, как во Франции? Потому, что это у нас не в обычае. Они тоже смеются над тем, что у нас в церкви освящают баранину. А освящение хлеба — обычай старинный, потому что начался еще в четвертом веке. Я же, заканчивая это письмо в восемнадцатом веке, перед обедом, сейчас пойду и выпью за ваше здоровье, о котором, милая кузина, очень заботься и не ешь много черешни. Полатети!

81 Родошто, 14 junii 1727.

Кузина, вчера мы здесь крестили одного осла-еврея. Три дня назад пришел к нам тайно этот asinus[296] и попросил князя, чтобы его окрестили, потому как хочет он быть христианином. Два дня священники были с ним все время, готовили к крещению. Вчера окрестили, крестным отцом был князь, который даже прослезился от радости. Еврей вел себя хорошо, крещение прошло по всем правилам. И вчера еврей говорит князю: он теперь христианин, не может жить среди своих, не может заниматься торговлей, а потому просит князя, чтобы тот помог ему какими-то деньгами. Князь от всей души дает ему сто талеров. Сегодня утром ищут еврея, а его нигде нет; спрашивают о нем повсюду, а люди говорят: он с другими евреями сел на судно и уплыл в Константинополь. Вот так обманул нас, то есть скорее себя, этот осел-еврей. Здесь есть люди, которые, узнав об этом, сказали, что он и в Смирне[297], и в других местах проделывал такую вещь. Потому он и вел себя правильно, ему не нужно было ничего объяснять, мы даже удивлялись. Словом, этот asinus уже несколько раз крещен. Я только хотел сказать, что нельзя верить евреям. Мне же ты точно можешь поверить, милая кузина, что я тебя люблю. Аминь.

82 Родошто, 17 junii 1727.