Турецкий караван

Да, знал — на себе испытал. Лучше всех знал. Казалось, даже лучше Дежнова. Это был клубок — Армения, Турция, Антанта… Дашнаки оторвали Армению от России, выступили против Советской власти, сговорились с Антантой. Это была гибель. Антанта пообещала дашнакам: получите восточные вилайеты Турции, «Великую Армению» пообещала — против большевиков барьер. Англия прислала оружие. Американский президент обещал деньги, чтобы дашнаки с востока выступили, когда Греция пойдет с запада. Дашнаки пошли было в наступление, а Карабекир-паша еще раньше готовил свое наступление, и тогда Антанта бросила армянских дашнаков на произвол, увидела, что силой Анатолию не погубить, и предложила вдруг кемалистам взять Армению, которую на них же и натравливала. Так Карабекир-паша захватил почти всю Армению. Это было ровно год назад. Второго декабря дашнаки подписали в Александрополе договор с Карабекир-пашой — отдали ему всю Армению, боялись, что иначе может стать советской…

Так и ответил Кемик. Дежнов подхватил:

— Совершенно верно! Но мы не признали Александропольский договор. Мы заявили тогда: необходимо покончить с межнациональной борьбой. Предложили посредничество для установления мира, но оно было отвергнуто дашнаками, они бросились в войну. Но тут же поладили с теми реакционными деятелями Турции, которые хотели захватить Армению, все Закавказье при помощи все той же Антанты. Армянские области были освобождены в результате московских переговоров…

Дежнов рассказал, что переговоры с кемалистами начались еще до армяно-турецкого столкновения — когда в Москву приехала делегация во главе с Бекиром Сами-беем. Владимир Ильич принял турок, обеими руками жал руку. Скоро составили проект договора и парафировали его. То есть в знак первого утверждения делегаты начертали заглавные буквы своих фамилий. Но вот беда — к осени началась дашнако-турецкая война, и все поломалось…

Антанта сулила Турции жизнь, если повернет штык и войдет в Советское Закавказье. Это казалось тогда возможным: Красная Армия отвлечена Врангелем, он еще наступает в Приднепровье. Ангора, получив из Москвы сообщения своего представителя Бекира Сами, поверив ему, заколебалась. Бекир Сами быстренько поменял Москву на Лондон.

Но не удался тогда Антанте ее план — столкнуть Анатолию с Россией. Ангора увидела, что британский лев все ведет свою двойную игру: Турции отдает чужое Закавказье, а жемчужину Турции, Смирну, сует под греческий каблук. Не устает обещать и тем и другим, но тянет все себе… Это увидел Кемаль. Суленый кусок не в зубах. А Запад все подбрасывает в Анатолию войска, гибнут семьи. А кронштадтский мятеж провалился. А Советская власть крепка. Тогда-то Кемаль и дал отставку Бекиру Сами…

Сорок человек дашнаков в это время сидело в Александрополе, занятом Карабекир-пашой. Подписали, жалкие, бумагу о сдаче Карабекиру почти всей Армении…

Дежнов, стоя, держался за спинку стула — вагон раскачивало.

— Счастье, однако, что власти у них уже не было. Власть уже перешла к Армянскому ревкому!..

— Я ненавижу дашнаков, они предали! Но Карабекир — это зверь! — воскликнул Кемик. — Карабекир захватил…

— Товарищ Кемик, дашнаки добровольно подписали липовую бумагу, помогли Карабекиру. Нам уже удалось справиться с ним… Садясь на осла, один человек сунул в стремя не левую, а правую ногу и, естественно, оказался на осле задом наперед. «Зачем сел так?» — спрашивают люди. Отвечает: «Это мой осел стоял головой не в ту сторону». Карабекир сказал: из-за дашнаков я захватил две трети Армении, всю возьму. Мы заявили: ваш договор с дашнаками не признаем, военную помощь Ангоре приостанавливаем, Армению будем защищать… Трудная обстановка. Между Москвой и Ангорой не было прочной телеграфной связи. Наш представитель мог только тайными тропами пробираться в Ангору через горы между постами дашнакских маузеристов. Достиг Александрополя, Карса, но оказался связан только с военными, Карабекиром. А на черноморском побережье какие-то проходимцы объявили себя представителями Советской России… Лишь в январе наши товарищи добрались до Ангоры. После этого и открылась Московская конференция, уже без Бекира Сами, а с Юсуфом…

— А этот чем лучше Карабекир-паши? — в голосе Кемика ирония. — Нет, я, конечно, признаю турецкий народ, простых, обычных турок. Я родился среди эрзерумских скал, грелся на них… Говорят: упал — обними землю. Какую? Родную! Когда я был мальчишкой, то знал: лучших скал, чем мои, не бывает. Как мне снова это почувствовать? Своей не могу почувствовать свою родину. Карабекир-паша не позволяет. Какой выход?

Дежнов терпеливо отвечал:

— Выход один — мир, переговоры. Да, и Юсуф цеплялся за восточные области. Мы порвали царские договоры, провозгласили право самоопределения. Армения стала советской и не собирается отходить к Турции, просит помощи у Красной Армии. Мы помогаем Анатолии в ее тяжелой справедливой борьбе. Как же братской Армении откажем! Надо с турками говорить, чтобы выбросили из головы идеи военных приобретений…

— Ведь и сами — жертва этих западных идей, — проговорил Фрунзе.