Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Высказывая в том же Журнале мысль, что для русской власти самое лучшее – игнорировать совершенно вакуфные имущества в том расчете, что чрез несколько десятилетий при таком отношении к вакуфам они будут расхищены и большинство поддерживаемых ими религиозных[659] учреждений дойдет до полного упадка, вместе с тем исчезнут и очаги мусульманского фанатизма, Областное Правление, очевидно, не предвидело в то время возможности возникновения новых мусульманских религиозных учреждений, организуемых за последнее время на глазах Русской Власти, и высказывало, таким образом, те самые воззрения, которые, преждевременно хороня мусульманство, привели нас через 2 года к Андижанской резне.

Неосновательность и бесполезность подобного отношения к вакуфным имуществам в настоящее время слишком очевидны, но нельзя не согласиться с правильностью высказываемого в том же журнале мнения о надзоре русской власти за преподаванием в медресе, а следовательно, и введение в них русского языка «встретит настолько сильное и ожесточенное противодействие со стороны того же мусульманского духовенства, что, быть может, придется отказаться от этой меры»… Но для того-то и необходимо установление мусульманского духовного органа, чтобы подобная мера исходила не от русской власти, а проводилась под флагом Духовного Управления и под прикрытием ривоятов о полной законности такой реформы с точки зрения шариата.

Едва ли может подлежать сомнению, что вакуфы, даже назначенные на содержание наиболее вредных для нас ныне учреждений, не заслуживают покровительства только до тех пор, пока Правительство само не хочет обратить эти учреждения из вредных в полезные, чтобы вдобавок к тем 8 коп. в год на человека, которые тратит Казна на дело просвещения в Туркестане, иметь сотни учебных заведений, обеспеченных в средствах своего существования.

А так как Областные Правления по самой своей организации и по тем законам, какими они руководствуются, действительно совершенно не в силах взять на себя управление вакуфами, то единственным способом упорядочения управления ими является, казалось бы, подчинение вакуфных имуществ контролю мусульманского органа, который, конечно, не только нашел бы способ усчитать их доходы, но и прибрал бы к своим рукам массу вакуфных имуществ, таких, о существовании которых русская власть и не подозревает, в особенности в том случае, если бы на вакуфные доходы отнесено было через несколько лет и самое содержание Духовных Правлений.

Таким образом, проект учреждения Комитета по мусульманским делам, совершенно не согласованный с существующими на этот предмет в XI томе Св. Зак. Положениями, не только не удовлетворяет целям, для которых намечено г. Главным Начальником края учреждение органа по духовному управлению мусульманским населением, но едва ли сколько-нибудь улучшит существующее положение дел.

Военный Губернатор Сыр-Дарвинской области не представил никакого проекта, ограничившись в Рапорте № 165356 только общими соображениями. Изложив сначала общеизвестные ошибки нашей внутренней политики

по отношению к Киргизской степи, в конце прошлого и начале нынешнего столетия приведшие к фактическому обращению в мусульманство киргиз, не имеющих раньше определенной религии, – Генерал-Лейтенант Корольков переходит к характеристике ислама как вероучения, совершенно непримиримого ни с какой правительственной властью, кроме мусульманской же. Христианское государство может рассчитывать на успешную борьбу с таким учением, но, конечно не на дружбу и мир с ним; одно своим существованием исключает другое. Поэтому, говорится затем в Рапорте, можно решительно сказать, что Русская Власть должна лишь изыскивать лучший способ борьбы с мусульманством, а не вернейший путь к примирению с ним. Этих способов борьбы, по мнению составителя Рапорта, только два: неуклонное преследование или полное игнорирование. Не решаясь, видимо, признать возможным на рубеже XX столетия первое, Рапорт указывает на игнорирование, с подавлением лишь всего противогосударственного в практике жизни, как на наиболее действенный прием, рисует далее заманчивую картину того, (как) должно, якобы, обратиться мусульманство, когда Государство предоставит его своим собственным силам, приходит к заключению, что тогда: «Шариат потеряет практический смысл, утратит прямое приложение к жизни. Обратившись в сухою догматику, он сделается чужд населению уже по одному тому, что по языку изложения для него непонятен. Переводы его будут различны, пониматься они будут еще различнее. Предсказание Пророка сбудется: ислам развалится на 199 000 расколов[660]. Русской власти придется не меряться с чуждой и грозной ей силой, а присутствовать при разложении самого гордого в мире учения, разваливающегося от заявленного и выдержанного к нему презрения».