Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Предлагаемые в докладе принудительные нововведения в программу Мадраса (русский язык, основы географии, истории) по былой инерции названы единственно возможным путем «более правильного воспитания и развития», а самое главное «культурного воздействия», отвечающего «общегосударственным целям». Однако такие же попытки ввести изменения в консервативный учебный процесс со стороны джадидов (введение истории, математики, географии и т.п. предметов) некоторые члены Комиссии категорически отвергли. Во всяком случае, в упомянутом выше Докладе начальника края военному министру, чтобы во всех учебных заведениях, особенно в конфессиональных (мадраса, мактабы), «живою нитью проходило руководящее начало в занятиях со стороны Русского Правительства …в противном случае будущие граждане-туземцы, выходя из своих узкосхоластических школ, где их учат не тому, что пригодно в жизни, останутся навсегда нам враждебными». Таким образом, точка зрения «блюсти повсюду государственный интерес» (понимаемый в строго имперском и ориенталистском контексте) оставалась доминирующей, чему в немалой степени способствовали некоторые ориенталисты.

В этом отношении особенно интересна, в контексте накапливаемой информационной паники по поводу «неблагонадежности мусульман», дискуссия, возникшая на втором заседании Комиссии между двумя чиновниками образовательных учреждений Н. П. Остроумовым и С. М. Граменицким (Протокол № 2). Первый из них, особенно известный своими паническими настроениями в отношении мусульман, настаивал на усилении контроля над мусульманскими образовательными учреждениями. С. М. Граменицкий заявил, что такая настороженность не имеет под собой оснований, ибо «до сего времени мусульманские школы в Туркестане не давали повода подозревать их в распространении каких-либо антигосударственных взглядов и сепаративных стремлений среди инородцев Туркестана. Несомненно, что принятая здесь политика невмешательства в духовную жизнь инородцев и, в частности, в их школьные дела, не создала нам из них врагов».

Граменицкий не видел так же никакой опасности в распространении новометодного образования, инициируемого джадидами; участие в нем татар или турок (которых считали носителями революционных идей), как он полагал, тоже не будет эффективным в силу языковых барьеров. Он так же призвал не опасаться возникающих политических организаций. Остроумов, естественно, возразил против всех доводов своего оппонента.

Если обратиться к наследию Остроумова и подобным выступлениям, то его можно считать едва ли не инициатором информационной паники в отношении мусульман Средней Азии. Значительная часть публикуемых здесь документов подтверждает это. Особенно заметна его крайняя неприязнь в отношении татар[677], которых он считал носителями «освободительных идей».

На пятом заседании спор Граменицкого и Остроумова был продолжен. Остроумов не изменил себе и продолжал настаивать на усилении контроля за «туземным образованием», пытался по-новому толковать формулу «игнорирования ислама». Речь (как и десять лет назад) также шла о русско-туземных школах,

О проблеме введения русского языка в программы Мадраса и т.п. Против его доводов выступил так же Главный инспектор народных училищ Ф. М. Керенский, который тоже заявил, что «в мусульманских школах нет ничего опасного» и что насильно против воли самих «туземцев» вводить изменения в их учебную программу не стоит. И добавил как резюме: «Сарты обладают все тем же миролюбием[678], ничего враждебного незаметно. Возможно, Андижанское восстание подорвало доверие к ним. Но оно не может иметь серьезного значения: это была вспышка безумца». Тем не менее как резюме на заседании было принято решение отказаться от концепции «игнорирования ислама и его учреждений», с примечательной формулой: «В государстве ничего не должно оставаться вне правительственного контроля». Одновременно, решено было отказаться от «резких подвижек», например, от насильственной реформы мусульманских школ.

Упомянутые дискурсы, включающие в себя одновременно позитивные и негативные оценки ислама и мусульман[679], в концентрированном виде вошли в доклад генерал-губернатора военному министру (14/19 марта 1909 г.). В преамбуле доклада признается, что за сорокалетнее владычество мусульманами в Средней Азии привело к тому, что знакомство «с массами туземцев-мусульман было только поверхностным». Это обстоятельство постоянно актуализировало вопрос об «изучении языков и религии туземцев». Докладная записка вновь ставит вопрос об организации специальных курсов и выделении субсидий. В качестве аргументов необходимости более активного «познания края» приводятся почти все перечисленные выше проблемы, которые, как полагал генерал-губернатор, могли бы быть оценены и решены «в нужном русле», если бы чиновники обладали необходимыми знаниями. Знания квалифицируются как один из самых необходимых способов эффективного управления. Поэтому было предложено создать различные курсы, школы для офицеров и чиновников и т.п.