Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

На это С. М. Граменицкий возразил: «Я считаю неверной предпосылку Н. П. Остроумова, что у нас неправильно ссылаются на авторитет К. П. Кауфмана. Генерал Кауфман имел хороший опыт управления Польским краем, населенном инородцами, и принес с собой в Туркестанский край стройную систему управления, по существу не нарушенную и всеми его преемниками до настоящего времени. В основу этой системы было положено невмешательство в духовную жизнь туземного населения, в частности в их религиозные верования и жизнь их школ, тесно связанных с их религией. По этому вопросу неоднократно последующими Генерал-Губернаторами назначались особые Комиссии, и все они высказывали свои заключения в том же направлении, о чем подробнее было мною доложено в предшествующем заседании. Для того чтобы резко изменить эту политику в отношении местных инородцев в настоящее время, необходимо иметь очень серьезные основания, так как то, что возможно было сделать в первое время по завоевании края, когда подавленное силой русского оружия местное население и не подумало бы восставать даже против резких нарушений установившихся порядков его жизни, то невозможно совершить теперь без больших потрясений и волнений среди местного туземного населения, которое в течение долгого периода времени свыклось с установлением Русской Властью принципов невмешательства в его духовную жизнь. Подобная попытка к изменению была сделана правилами инородческого образования 31 Марта 1906 года, о которых было подробно мною доложено в прошлом заседании: в них были включены три пункта относительно реорганизации мусульманских школ, направленные к их развитию и усовершенствованию; сами по себе эти пункты были очень разумны и целесообразны, но их пришлось отменить в том же году, так как применение их грозило большими осложнениями в среде инородческого населения Империи. Нет сомнения в том, что мусульманские школы поставлены очень низко в культурно-образовательном отношении, что общеобразовательного значения они не имеют и преследуют задачи главным образом религиозно-просветительские. Но каким образом изменить их направление и сделать их более совершенными в культурно-государственном отношении? Попытки ввести в них обучение русскому языку встречают сильное сопротивление, и, чтобы не вызвать больших осложнений в жизни инородческого населения, их возможно продолжать лишь медленно и осторожно, придав этому делу характер покровительства и рекомендации, но не требования. Можем ли мы рискнуть на иной образ действия в этом вопросе? Заранее можно предвидеть, что при этом мы встретим со стороны населения очень серьезное сопротивление, которые может повести к большим осложнениям.

Другой путь развития инородческой массы – путь преобразования их школ в соответствии с общекультурными задачами развития – представляет еще больше затруднений, так как кроме таких же опасений за последствия такой принудительной меры здесь возникает вопрос: какое государственное значение может иметь стремление к развитию и совершенствованию инородческих наречий при посредстве общеимперских сил и средств. Мне представляется более правильным и целесообразным другой путь – распространение среди инородцев русского языка и сообщение при его помощи культурного и гражданского развития учащихся; для этой цели правительством создаются и распространяются соответствующие школы, направление и деятельность которых всецело находится в его руках. Путь этот, правда, медленный, но верный и рано или поздно приведет инородческие племена к слиянию в одно целое с общегосударственным организмом.

Генерал-Лейтенант Кондратович: «Нельзя ли принять меры, чтобы туземцы знакомились с нашей культурой на их родном языке в низших школах?»

С. М. Граменицкий: «А как заставить их принять нашу программу и учебники? В русско-туземных школах такие учебники постепенно вводятся, но насильно вводить их в мактабах и медресе невозможно. Здесь приходится довольствоваться только общим надзорам за ними».

Н. П. Остроумов: «С. М. Граменицкий ссылается все на Петербургскую комиссию. Я лично участвовал в этой Комиссии и утверждаю, что никому в голову не приходило распространить правила Комиссии на уже существовавшие мусульманские школы. Правила касались открытия новых школ».

С. М. Граменицкий: «Я ссылался не на Комиссию 1905 года, а на Правила 1906 года: они были предложены к руководству и в Туркестанском крае, но мы заявили протест против них ввиду вызываемых ими волнений в среде туземного населения края, и Министр собственной властью отменил упомянутые три пункта правил».

Н. П. Остроумов: «Да, но главным образом под влиянием протеста со стороны татар, подавших из разных мест России сотни прошений на имя Министра Внутренних Дел».

Генерал-Лейтенант Кондратович: «А какими средствами можно было бы провести в жизнь туземцев сознание[720] необходимости изучения русского языка?»

С. М. Граминицкий: «Я прошлый раз говорил – лишь при помощи поощрения».

А. А. Квицинский: «Я понять не могу, как угроза бунтом могла остановить меры, которые правительство нашло нужным принять».