Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

и личной свободе, а также идей социализма. Это началось со времени последней нашей войны, когда несчастья наших поражений принесли с собою переоценку отношений к нам восточных народов. Но поражения русских принесли несчастье не нам лишь одним: возможность освободиться от гипноза европейских народностей повела к открытой революционной пропаганде сначала в Индии, затем Персии и Турции, причем эмиссары Султана, как духовного главы всех мусульман мира, стали чаще, чем когда-либо, появляться среди наших магометан, принося к ним известия об успехах младотурецкого движения, поощряемого самим халифом и о необходимости тесного[733] единения всех мусульман[734].

Вообще теперь мусульманский мир пришел в состояние непередаваемого одушевления, причем наряду с идеями о социальном и политическом равенстве первенствующею мыслью стало сознание о необходимости во чтобы то ни стало освободиться от порабощения и опеки христианских народностей. Подобными идеями охвачены и у нас в России даже те мусульманские народности, которые незначительны по своей численности, например, поволжские и т.н. Кавказские татары[735]. Без сомнения, подобные идеи, культивируясь на почве так заметно развившегося за последнее время панисламизма, охватывают у нас территорию мусульманства гораздо более обширную, чем это представляется без внимательного изучения этого движения среди мусульман. Несомненно, что желчь известного недовольства, обид и огорчений вследствие непонимания религиозных и бытовых интересов или допускаемого иногда низшей Администрацией произвола, находит благодарную почву среди темных мусульманских масс. В недрах последних, несомненно, блуждают и созревают известные идеи, пропитанные если и не явным сепаратизмом, то, во всяком случае, одухотворенные недовольством существующим положением.

Кавказ в отношении пробуждающегося мусульманства представляет собою в настоящее время тот центр, где под покровом русского господства мирно проживают главные и наиболее активные деятели персидской революции. Тесные и близкие отношения персидских «федаи» (активные исполнители кровавых приговоров революционных комитетов) с кавказскими революционными кружками давно уже установлены с несомненною достоверностью, причем Тифлис является, по-видимому, главным сосредоточением подобных революционных идей. Многие прокламации, распространенные в Персии от имени «Центрального Мусульманского Комитета» (Иджимайун Омиун), помечены Батумом. В начале прошлого года в Энзели был задержан персиянин, провозивший из России детонаторы для бомб; другой перс Шейдаев, долгое время живший в Тифлисе, был арестован в Тегеране по подозрению в экспроприациях на революционные цели у разных сановников, которым он посылал подметные письма. Наконец, приведение в исполнение разных революционных актов на Кавказе заранее было известно в Баку и Тифлисе, например, в № 4 и 7 за прошлый год юмористического журнала, «Молла-Наср-эд-Дин», издаваемого в Тифлисе, в иносказательной форме описывалось с часу на час ожидающееся появление ныне царствующего в Персии Шаха в геенне огненной[736].

Несомненно, живая связь той революционной пропаганды, которая ныне потоком разлилась по всей Персии, не ограничивается одним лишь Кавказом. В значительной части граница Персии соприкасается с Закаспийскою областью, южная часть которой прилегает к Хорасану и Астрабад-Бастамско-му району на протяжении почти 1 000 верст. Непосредственное и разнообразное общение поэтому существует между всеми нашими и персидскими пограничными пунктами. Города: Йезд, Нишапур, древний центр шиитского фанатизма Себзевар, высокочтимый священный Мешхед идр., несомненно, тяготеют к Асхабаду, Кизыл-Арвату и Мерву, и можно с достоверностью поручиться, что в последних также проживают деятели персидской революции[737], что и подтвердилось последним расследованием местного жандармского управления.