Туркменская трагедия

Однако, несмотря на свою “божественность”, Ниязов почему-то не смог оградить от “влияния нечистой силы” придворного поэта, автора клятвы, у которого не “рука отнялась”, а одна нога, что врачам ее пришлось ампутировать ниже колена. Что это? Козни шайтана или провидение божье?

Ныне в Туркменистане клятва звучит чаще, чем молитва. С клятвы по радио и телевидению начинается каждое утро в стране. Ею открывают все официальные церемонии — собрания, встречи, совещания, съезды; ее хором, как суры Корана, произносят школьники, малышня в детских садах, каждый день, перед началом занятий. Видно, потому во всех школах страны отменены уроки физкультуры. Изучение клятвы на русском и туркменском языках введено в школьные и вузовские программы. Она не сходит с первых газетных страниц, с экранов телевизоров. Всюду — в учреждениях и организациях, школах и в других учебных заведениях, просто на щитах. В скверах и на улицах развешаны красочно оформленные тексты клятвы. На хлебе и соли, Кораном и именем Сапармурата “баши” клянутся амнистированные и помилованные. А в воинской присяге есть такие слова: “Я всегда готов по приказу Сапармурата Туркменбаши выступить на защиту своей Родины...”

Клятва, навязанная Ниязовым туркменскому народу, чуждая его духу и традициям, антигуманна, гибельнее и реакционнее фашистской. И сегодня, вступая в новый век, век прогресса и демократии, бездумно присягая “баши”, не отбрасываем ли мы себя назад, в средневековье, в век дикости и варварства?..

КУЛЬТ БЕЗ ЛИЧНОСТИ

Еще в XIX веке европейский путешественник, посетивший нашу страну, выделил туркмен среди соседних народов, подчеркнув, что они отличаются особым чувством собственного достоинства. И возгордились туркмены... То ли ошибся гость, то ли в знак благодарности хотел польстить своим гостеприимным хозяевам. Что достойного могло быть у людей, которые из-за распрей на почве чванливости и отсталости долгими веками не могли создать своего государства, предпочитая находиться на задворках истории, присягать сильным мира сего. Что и рассеяло их по белому свету так, что они даже родства своего не помнят.

Не оскорбительно ли отзываюсь о туркменском народе, среди которого я прожил всю свою жизнь, среди народа, которому я благодарен всем? Тот, кто глубоко знает историю этого народа, со мной согласится. Лучше горькая правда, чем красивая ложь, которую нам пытаются навязать тщеславные невежды.

Какими же сумел разглядеть своих соотечественников будущий “баши”, этот “убежденный коммунист-интернационалист”, поначалу сохранявший верность идее союзного государства, ибо под теплым крылом Центра было привычно и спокойно, а затем войдя в роль “отца” туркменской нации, моментально, подобно хамелеону, изменивший свою окраску?

Так какими же оказались на поверку туркмены? Неприхотливыми, простодушными и рабски покладистыми. Они, глупцы, поверили Сапару-лжецу, вознесенному мутной волной на гребень истории. Его посулы златых гор и нефтяных рек “второго Кувейта”, в который он поклялся превратить богатые газом и нефтью Каракумы, произвели на наивных аборигенов (как подметили однажды известные юмористы, описывая иные события) “такое же неотразимое впечатление, какое производит старая банка из-под консервов на людоеда Мумбо-Юмбо”.

И они, доверчивые и непритязательные, благодарные Создателю, что их еще собственные ноги носят по земле, мало чем отличаясь от диких африканских племен, целыми днями и даже ночами, отдавались пляскам, песням и восхвалениям “вождю”, не утруждали себя вопросами: “Почему в Туркменистане в одночасье расплодились миллионы бедных людей? Откуда взялись богатеи? Почему многие семьи живут впроголодь? Почему побираются дети, солдаты? Откуда появились бомжи, о коих туркмены представления не имели? Куда идет Туркменистан?..”

А что стало с людьми, коих в обществе считали честными, порядочными, что являлись примером для всех? Тот, кто еще вчера на словах жил заботами народа, чуть ли не бил себя в грудь, выдавая себя за его верного, бескорыстного сына, сегодня впал в беспамятство, слагая хвалебные оды одному человеку, лицемеря и холуйствуя. Почти все срочно “перекрашивались”: вчерашние атеисты стали “истинными мусульманами”, зачастили в мечети, а те, кто до недавнего времени водку глушил гранеными стаканами, свинину ел, а в курбан-байрам казаны переворачивал, теперь становились на молитвенный коврик, хотя не знают ни одной суры Корана. Другие же, хранившие в строгой тайне свое байское происхождение, сжигали партийные билеты, а вместо устава и программы КПСС брали в руки хадисы пророка, стараясь забыть, как клятвенно заверяли: “Маркс — мой Бог, а Ленин — пророк”.

У честных людей эти оборотни вызывали чувство брезгливости, а “вождь”, по-купечески потирая руки, брал их на заметку, сговорчивых, молчунов, самых беспринципных приближал, а строптивых, не разделявших его взглядов или не поступавшихся своим мнением — изгонял.