Турция между Россией и Западом. Мировая политика как она есть – без толерантности и цензуры

Мы строим атомную электростанцию «Аккую», и нет там никакой конкурентной среды. Причём её мы строим за свои, российские деньги. Турция туда не вкладывается, вопреки своему праву на 49 %-е долевое участие в проекте.

Или мы поставляем Турции систему С-400… Или мы, к примеру, строим газопровод «Турецкий поток», или же планируем организовать газовый хаб. Это всё очень далеко от конкурентной среды, это межгосударственные договорённости, причём с российской инвестицией или льготным финансированием с низкой ставкой и большим периодом возврата.

А вот так, чтобы ты приезжал в Турцию и видел бы на каждом углу российские товары в магазинах продовольственных или в магазинах товаров народного потребления, – этого нет. Повторю: Турция для нас нетрадиционный рынок сбыта.

Поэтому очень многие приехали в Турцию, рассчитывая всерьёз, что они будут там кому-то интересны как бизнесмены со своими товарами, услугами и задумками.

А оказалось, что нет. Про них никто слыхом не слыхивал, да и интереса большого не проявляет. Оказалось, что Турция только со стороны выглядит как такая страна, с которой «всё просто».

Турция намеренно создаёт себе такой образ для внешнего мира, что с ней «легко». Из серии, что в неё легко приезжать, в ней легко останавливаться, в Турции легко общаться с людьми, легко договариваться.

Но если ты турист и приехал с деньгами, то да… А если про бизнес, то тебе приходится разговаривать совсем по-другому, и турки – крайне жёсткие переговорщики. И нас они точно не ждали. И наши товары, и услуги им совершенно «не упёрлись» до тех пор, пока ты не докажешь обратное.

И, конечно, огромное разочарование я вижу в среде нахлынувших в Турцию индивидуальных предпринимателей, которые пытаются что-то в Турцию продать. Ну или что-то через Турцию купить. Думая, что, к примеру, через Турцию они сейчас возьмут и успешно обойдут американские санкции. Но это тоже иллюзия…

Да, Турция не объявила формальных, официальных санкций в отношении России. Но на неофициальном уровне отдельный бизнес, отдельные предприниматели, отдельные банки, отдельные чиновники всё равно сверяются с западными санкционными списками. Никуда ты от них не денешься.

Будь то санкции в отношении каких-то российских юридических и физических лиц или же на поставку каких-то санкционных товаров и услуг. Так что и релоканты, как я вижу, очень круто обожглись о турецкую дороговизну и об утрату социального капитала. И российский бизнес, который хотел привычным нам кавалерийским наскоком решить свои проблемы с турками или же через Турцию, тоже обжёгся. Обожглись очень крепко и те, и другие.

Евгений Сатановский: Ну на эту тему есть старая израильская поговорка, как в Израиле стать миллионером: привезти туда три миллиона долларов – через год один останется.

Но она абсолютно точно действует практически везде. Я знал людей, которые, заработав на кооперативах первый миллион, два, три, говорили: «Всё, мне дальше хватит на всю жизнь» – и уезжали куда-нибудь в Канаду или в Соединённые Штаты. А потом оказывалось, что всё, обратно в бизнес уже не войдёшь. И деньги заканчиваются быстрее быстрого, потому что он же отбывает в мир свободного предпринимательства.

А он ни черта не понимает, как там всё это предпринимательство устроено. И он не может наладить там бизнес. Он просто не умеет. Он не знает, что такое налоги. В конце 1980-1990-х годов какие были налоги? Он думает совершенно иначе. Это во-первых.

А во-вторых, есть старая история об эмиграции: «Устроили в аду и в раю предварительный просмотр, чтобы человек выбрал, куда ему после смерти идти. Но в раю скучно. Все тренькают на лирах, ходят чинно, по дорожкам. В аду – веселье, пьянки-гулянки. В ад, конечно. Ну в ад так в ад. Он из чистилища попадает в ад, его тут же макают в котёл с кипятком, из котла – на сковородку, со сковородки – на вилы. Он кричит: „А ведь так всё было хорошо. Только что… Я же здесь был!“ Ему говорят простую вещь: „Да, ты здесь был. Но ты-то был по гостевой. А сейчас ты приехал на постоянно“».

Иван Стародубцев: Не путайте туризм и эмиграцию.

Евгений Сатановский: Это абсолютно точно характеризует реальность. Ехать вроде бы ну на чуть-чуть. И ты застреваешь. Ты можешь вообще ничего не иметь в виду. И думаешь, что это ну сейчас же всё кончится. «Я вернусь!» А ничего не кончится. Это очень и очень надолго. И, повторяю, ты не знаешь, куда ты вляпаешься – в бешеные волнения, в революцию, в развал страны с переменой границ… Что вполне возможно во всех тех странах, куда наши ломанули. Или как в Турции – в чудовищное землетрясение и в предвыборную гонку, которая могла всё поменять, в том числе в статусе эмигрантов в любой момент. А вот об этом никто никогда не думает, меняя шило на мыло.

Иван Стародубцев: Евгений Янович, мы поговорили про две категории релокантов – про беженцев, назовём их так, и про наш бизнес.