Тушеная свинина

Отец Лео, научный сотрудник медицинского факультета Пекинского университета, был прогрессивно мыслящим ученым, который обычно либо работал в лаборатории, либо преподавал, либо читал дома с сигаретой в руке. Одну из двух комнат в небольшой квартире отец превратил в кабинет, где мог работать. Он писал книгу. Он трудился над ней с тех пор, как Лео себя помнил. Отец держался правила каждый вечер перед сном проводить некоторое время в кабинете: просматривал научные журналы или писал. Часто мать Лео заставала мужа спящим в кресле, а журнал был раскрыт на первой странице.

Лео быстро ехал по пустым дорогам, и они без всяких задержек добрались до места. Родители жили в Северо-западном районе Пекина, сразу за второй кольцевой дорогой. Когда мать открыла дверь, Лео начал понимать, что именно навязал своей спутнице. На матери был испачканный фартук десятилетней давности, и она вытирала об него руки.

– Извините, – сказала мать Лео, пригласив их войти, потом смущенно улыбнулась и похлопала Цзяцзя по плечу. – Я немного занята. Идите, поговорите с отцом! Он уже несколько недель только о вас и толкует.

– Могу я помочь на кухне? – спросила Цзяцзя.

– Да не беспокойтесь, пожалуйста, идите, идите с сыном, – ответила мать и указала на гостиную. – Получится быстрее, если я все сделаю сама, – добавила она и начала одной рукой раскатывать тесто, а другой размахивать в воздухе.

– Цзяцзя, не беспокойся, – сказал Лео. – Пойдем.

– Да, да, идите сюда! – громким эхом отозвался из гостиной отец.

Цзяцзя вручила подарки отцу Лео и объяснила, почему выбрала именно их. Лео смотрел, как отец кивает и благодарит. Он оставил свитера в пакете нетронутыми и вытащил сигареты, чтобы осмотреть коробку, в которую были упакованы пачки.

– Мне давно пора бросить курить, – проворчал он. – Во время диспансеризации у одного моего коллеги нашли полипы в кишечнике, и их пришлось удалять. Мы стареем, сынок. – Он посмотрел на Лео и вздохнул. – Но думаю, отказ от табака сейчас не будет иметь большого значения.

Цзяцзя улыбнулась и слегка покачала головой.

Солнце просачивалось сквозь сохнущее у окна белье и бросало лучи на Цзяцзя, усевшуюся на диван. Она похожа на старую фотографию, подумал Лео, изящную и изысканную. В этот момент он почувствовал гордость за чистоту ее красоты – бледную кожу и минимум косметики. Отец всегда заявлял, что ему безразлично, сколько работы по дому делает женщина, если у нее чистое сердце.

В том, как Цзяцзя общается с отцом, есть что-то трогательное, подумал Лео. В ней чувствовалась какая-то отстраненная фамильярность, как будто с давних времен она была его близкой подругой. Она почти ничего не говорила, но, казалось, ей было легко слушать его болтовню о болезнях, которые мучили его коллег и друзей. А иногда, когда наступала тишина, она делала глоток чая или задавала вопрос, побуждая отца говорить дальше.

– Как-то раз в прошлом месяце, – сказал отец, – было солнечно, и мы с соседом гуляли в парке. Ну, знаешь, профессор, который живет двумя этажами выше? – обратился он к Лео, а потом снова повернулся к Цзяцзя. – Тот привел с собой друга, – продолжил он. – Старика в темных очках и с тросточкой.

– Бедняга, – откликнулась Цзяцзя с искренним сожалением.

– А еще у него в руках была газета, – докончил описание отец Лео.

– Но я думал, он слепой, – вмешался Лео.

– Я до сих пор не знаю, слеп он или нет. Мне так и не удалось его спросить, – ответил отец.

– Мы думаем, он так привык читать газеты каждый день, что, даже когда ослеп, не смог остановиться, – вставила мать Лео, входя в гостиную.

– Мама! – Лео встал и подвел мать к дивану. – Ну же, сними фартук и посиди немного с нами. Тебе нужно отдохнуть.

– О! Цзяцзя, ты принесла подарки? – спросила мама. – Нам, право, ничего не нужно.

Цзяцзя протянула ей свитер и шарф. Мать тут же вынула их из пакета и приподняла на вытянутых руках, подставляя лучам солнца.

– Они, должно быть, дорогие! Такая мягкая шерсть! Нам действительно ничего не нужно. В следующий раз не утруждайте себя покупкой подарков, просто почаще привозите нашего сына!

Мать рассмеялась и снова осмотрела шарф.

– Я еще несколько раз видел в парке того слепого, – продолжил отец, протягивая руку и осторожно отодвигая мать в сторону, чтобы видеть Лео. – Он всегда гулял с каким-нибудь человеком, каждый раз с кем-то другим. Потом он перестал появляться. Мы думали, он заболел или даже умер. Но позже мы узнали, что дети продали его квартиру и поселили беднягу в доме престарелых.

– Какое бессердечие! – добавила мать. – Потерять свой дом, когда состаришься…

Словно не в силах выносить более этот печальный разговор, она вышла и вернулась на кухню. Все это время фартук оставался на ней.