Тушеная свинина

– А, конечно, все хорошо. – Она протянула ему меню. – Дела идут замечательно.

– Ну и ладно! Ты здесь бывала? Здесь подают вкусные ребрышки. А овощи…

– Обрати внимание на меню. На его страницы.

– Что с ними не так?

– Качество бумаги очень хорошее.

Цзяцзя указала на меню и принялась ждать реакции. Отец дважды перевернул взад-вперед страницу, бегло провел пальцем по уголку и потерял интерес.

– Давай я закажу тебе какие-нибудь закуски, – предложил он. – Сяо Фан застряла в пробке.

– Эта женщина тоже придет?

– Не называй ее «эта женщина», у нее есть имя. Раньше ты обращалась к ней «тетя Фан-фан». Она просто хочет с тобой повидаться.

Отец подозвал официантку и заказал свиные уши, маринованные лепешки с отрубями и огуречный салат.

Цзяцзя подождала, пока официантка отойдет, и спокойно заговорила, пытаясь загладить свое ужасное поведение минуту назад:

– Ты выглядишь старше. Она хорошо о тебе заботится?

– Она нашла мне специалиста по акупунктуре. Теперь плечо почти не болит. – Он похлопал себя по левому плечу. – Если ты плохо себя почувствуешь, скажи тетушке Фанфан, она перебрала немало врачей. Она хорошая женщина. Помнишь, как она когда-то водила тебя на рыбалку?

Он продолжил говорить о Сяо Фан. Цзяцзя изо всех сил старалась не слушать. Она искала подходящий момент, маленькую паузу в его страстном монологе, чтобы спросить отца о его собственной семье – о ее семье. А что с нами? Ей хотелось это узнать.

– …после того как в прошлом году мы поженились, – услышала она.

Его голос казался далеким и гулким, словно доносился из центра пустого концертного зала. Цзяцзя сжала левое запястье правой рукой и только тут поняла, что забыла отдернуть повыше рукав, чтобы показать надетый нефритовый браслет, свадебный подарок отца. Утром она трижды проверила, не забыла ли его надеть, чтобы, когда нальет отцу чай, тот увидел, как браслет охватывает ее бледное запястье, полупрозрачный, цвета сосновой хвои. Но она совершенно о нем забыла.

Цзяцзя постаралась оставаться спокойной и вежливой, но, должно быть, все же каким-то образом отреагировала: отец беспокойно оглянулся на официанток и посетителей, которые повернулись посмотреть, что происходит за их столиком.

– Что ты сказал? – переспросила она.

– Мы поженились в декабре. Прости, что не рассказал в нашу последнюю встречу. Момент был неподходящий.

Цзяцзя отчаянно пыталась подобрать слова, чтобы не испортить обед и не оттолкнуть отца, но против воли продолжала вспоминать мать, как та лежала на больничной койке, бледная и безжизненная, как лепесток белого цветка, сорванного со стебля.

– У тебя хранится мамин бронзовый дракон? – вот и все, что ей, наконец, удалось из себя выдавить.

– Дракон? – переспросил отец, все еще рассеянно глядя в меню и доставая очки для чтения.

– Не бери в голову.

Цзяцзя налила себе чашку чая и потянулась за палочками для еды, чтобы взять орешек арахиса, пока официантка расставляла закуски между ней и отцом. Палочки подводили ее, хотя она хорошо умела ими пользоваться. «Красиво, элегантно и с безупречной техникой», – как заметил однажды друг Чэнь Хана. Что с ней сегодня такое? Чем чаще она роняла орешек, тем сильнее хотелось его поднять. Наконец ей удалось поднести арахис к губам и положить в рот.

Повисла тишина. Словно очутившись во внезапно пересохшем колодце, Цзяцзя не могла придумать, что еще сказать сидевшему перед ней человеку.

– Мне пора, – пробормотала она и вышла из-за стола.

Она промчалась мимо квадратных столов, мимо стрелок, указывавших направление к туалету, мимо круглых столов и стойки администратора. Она ни разу не оглянулась на отца, но видела его, оставшегося в одиночестве, и пожилую пару, сидевшую рядом с ним и наблюдавшую за, возможно, самым увлекательным событием их дня.

Кто-то задел ее плечо и рассыпался в извинениях. Цзяцзя подняла голову, увидела Сяо Фан и, пытаясь понять, что она думает, сосредоточилась на лице особы, которую ее отец назвал «хорошей женщиной».

– Цзяцзя! Ты ищешь туалет? – спросила Сяо Фан.

С тех пор, как они ходили на рыбалку много лет назад, она тоже постарела.

– Вы случайно не видели у отца бронзового дракона? Примерно такого.

И Цзяцзя, расставив руки, показала размер дракона: с большую кофейную чашку. Прежде чем Сяо Фан успела ответить, Цзяцзя поняла, что больше не может смотреть ей в лицо. Женщина, стоявшая перед ней, напоминала о матери, которой давно не стало. Цзяцзя снова опустила голову и стала спускаться по эскалатору.

Вернувшись в квартиру бабушки, Цзяцзя забралась под одеяло и представила себе, как отец и Сяо Фан сидят за круглым столом в углу ресторана шанхайской кухни и едят тарелку тушеной свиной грудинки, похожие и как бы взаимозаменяемые, подобно родителям Лео. Они находились на противоположном берегу глубокой реки, которую Цзяцзя не могла пересечь, на острове, где ей не оставалось места. Слезы накатывали волнами, горло сжимала удушающая боль, и Цзяцзя прижимала левую руку с все еще надетым нефритовым браслетом ко рту, чтобы заглушить любые звуки, которые могла издать.

Глава 9