Твердая рука

Пару-тройку миль я с успехом «слал их всех к черту» и едва успевал рулить и той же рукой менять передачи. Однако, бросив взгляд на приборную доску, я испытал жестокое разочарование: бензобак был почти пуст. Вопрос, куда ехать, требовал немедленного ответа, но не успел я задуматься, как из-за поворота показалась большая автомастерская. Она была еще открыта, и на заправке дежурили работники. Я неловко свернул и рывком остановился у колонки с дешевым бензином.

Деньги, вместе с ключами и носовым платком, лежали в правом кармане. Я вытащил все содержимое разом и отделил смятые банкноты. Открыл окно. Дал работнику деньги и попросил бензина на эту сумму.

Работник, парнишка школьного возраста, оглядел меня с удивлением.

— С вами все в порядке?

— Жарко, — ответил я, утираясь платком. Из волос выпала стружка. Похоже, я и впрямь выглядел странно. Однако, парнишка только кивнул и вставил пистолет в отверстие бензобака, с водительской стороны. Он перевел взгляд с меня на Чико, который с открытыми глазами полулежал на сиденье.

— Что это с ним?

— Перебрал, — сказал я.

По-видимому, он счел, что перебрали мы оба, но без дальнейших расспросов заправил бак, закрутил крышку и повернулся к следующей машине. Я снова с трудом завел мотор одной рукой и выехал на дорогу. Проехав милю, я свернул с шоссе, немного покружил и остановился.

— Что случилось? — спросил Чико. Я вгляделся в его все еще затуманенные глаза. Решай, куда ехать, сказал себе я.

Решай за Чико. За себя я уже решил. Когда понял, что могу сносно вести машину, когда так удачно подвернулась заправка, когда у меня оказалось достаточно денег на бензин, и я не стал просить мальчика вызвать нам на подмогу полицию и скорую помощь.

Больницы, бюрократия, расспросы, дознания, как я все это ненавидел. Я пошел бы на это только ради Чико.

— Куда мы сегодня ездили? — спросил я.

— В Ньюмаркет, — немного помолчав ответил он.

— Сколько будет дважды восемь?

Пауза.

— Шестнадцать.

Я сидел, тихо радуясь тому, что он приходит в себя и собирал остатки сил. Их прошлый прилив был истрачен на укрощение лендровера, и я снова начал расплываться в болезненный студень. Надо только подождать, думал я. Энергия и выносливость набегают волнами, и если сейчас нет сил, то через минуту они появятся.

— Жжет, — пожаловался Чико.

— Угу.

— Это уж слишком, в этот раз.

Я не ответил. Он попытался сесть прямо и по его лицу пробежала судорога боли. Он крепко зажмурился, пробормотал: «Боже ж ты мой» и взглянул на меня, все еще жмурясь от боли:

— Тебя тоже?

— Угу.

Долгий жаркий день сменялся сумерками. Пора ехать, мелькнула неясная мысль. Пора ехать, а то мы так и останемся здесь.

Основная проблема заключалась в том, что вести лендровер одной рукой было непросто и даже опасно, потому что всякий раз, когда требовалось переключить скорость, мне приходилось бросать руль и перегибаться влево. Решение заключалось в том, чтобы сжать пальцами левой руки рычаг передач и выключить кисть, чтобы рука была на месте, когда понадобится переключать скорость.

Так я и сделал. Затем включил ближний свет и габариты. Затем завел мотор. Все бы отдал за глоток спиртного, подумал я и начал долгую дорогу домой.

— Куда мы едем? — спросил Чико.

— К адмиралу.

Изначально я выбрал южное направление, и теперь, чтобы добраться до Эйнсфорда, мне следовало обогнуть Севеноукс, Кингстон и Кольнбрук, проехать по шоссе №4 до Мейденхеда, затем, к северу от Марлоу, съехать на шоссе №40 и объехать Оксфорд по северному участку кольцевой.

Лендроверы не отличаются комфортом. Тряска в них ощутима и при нормальном вождении. Чико время от времени стонал, ругался и зарекался ввязываться в подобные дела. Пару раз я ненадолго останавливался, когда слабость брала верх. Но дороги были почти пустые, и через три с половиной часа мы въехали к Чарльзу во двор, что, учитывая все обстоятельства, было не так уж плохо.

Я выключил зажигание и включил протез, но пальцы отказались повиноваться. Только этого мне не хватало, в отчаянии подумал я. Мало мне было сегодня унижений, так еще придется отвинчивать себя от кисти и бросать всю эту электронику на рычаге. Почему, ну почему у меня не две руки, как у всех нормальных людей?

— Расслабься, — прошептал Чико, — и все получится.

Я издал нечто среднее между смехом и всхлипом, пальцы слегка разжались, и рука соскользнула с рычага.

— Вот видишь, — выдохнул он.

Я положил правую руку на руль и опустил на нее голову, полностью разбитый и физически, и морально. А ведь нужно было еще собраться с силами и пойти доложиться Чарльзу.

Чарльз избавил меня от этого, он вышел к нам сам, в халате. Свет струился из открытой двери за его спиной. Я заметил адмирала, только когда он заглянул в окно.

— Сид? — недоверчиво произнес он. — Это ты?

Я с трудом оторвал голову от руля и открыл глаза:

— Ага.

— Уже первый час ночи, — заметил он.

По крайней мере я смог ответить шутливым тоном:

— А кто говорил, приезжай, мол, в любое время?

Через час Чико уже лежал в постели наверху, а я, как обычно, полулежал на обитом золотой парчой диване, вытянув разутые ноги.