Твоя капля крови

Самборского, как и предполагал Стефан, заманили в ловушку. Попрятавшиеся до времени цесарские солдаты долго ждали, прежде чем выйти на свет: ждали, пока Самборский пригласит в город команданта Белту, чтобы повязать обоих сразу. Но командант приглашение отверг – слишком спешил вернуться к брату, – и разозленные остландцы за одну ночь скрутили весь багад Самборского, а сам князь снова оказался в крепости.

Остландцы отступили только на время. Теперь к Швянту стягивались серьезные силы, шла «Западная армия» из Зеленозерска, возвращались брошенные на фальшивую высадку в Казинке солдаты. Снова появился в Бялой Гуре полковник Хортиц.

Может быть, из-за этого Стефан, оглядев подошедшие войска, сказал вешницу:

– А вот теперь – время.

Тогда из тщательно спрятанных сундуков снова появились полупрозрачные чезарские шары. Вешниц сам отнес их артиллеристам, сам показал, как закладывать и куда целиться.

– Ну, князь, под твою ответственность! – От любопытства и желания на деле посмотреть, что будет, Ольховский даже взбодрился. – Ну, с Матушкиным благословением, пли!

Взвился в воздух полупрозрачный шар, сверкнул и тихо рассеялся, заполонив воздух спокойным белесым туманом.

Когда туман развеялся, половины стоящего за левым берегом войска не было. Полуразрушенные дома, пастбища за ними, деревья оставались прежними – а люди исчезли, и в воздухе разливался невиданный покой.

Что ж, Марек.

Вот твоя дорога, брат.

Из-за гостей и суеты Стефан забросил своих лазутчиков – и, когда наконец снова отправился в «мышиную разведку», вернулся с радостной вестью. Он бессовестно растолкал Корду, которому не повезло уснуть на диване в кабинете.

– Стан! Стан! Они уходят!

– М? – сказал Стан.

– Голубчик получил приказ – отходить к Зеленозерску.

Корда понял даже сквозь сон: Зеленозерск – у самой Стены. Это настоящее отступление – даже если Голубчика наверняка отзывают, чтобы перегруппировать оставшиеся войска и поставить во главе кого-то не такого благонастроенного.

И все же державное войско уходило, оставляя столицу.

Стан по такому поводу не стал даже жаловаться, что разбудили.

Собирались остландцы долго. Теперь уже цесарские отряды делали на город набеги, достойные лесных братьев, будто бы научившись у повстанцев.

Каким образом стрелки подобрались так близко – никто не ведал. Нужно было обладать немалым мужеством, чтобы забраться в город, который твои войска оставляют. Cкорее всего, они смешались с курьерами повстанцев, которые теперь почти беспрепятственно проникали в город, перебрались по крышам и теперь залегли совсем рядом с палацем Белта. Сначала высказывались в духе, что пусть их и стреляют, скоро успокоятся, не вечные же у них припасы. Но время шло, а заряды у стрелявших не кончались – оттого, что не расходовали их по пустякам. Они уже успели уложить двух человек из милиции Стефана, что охраняли палац, и на беду случившегося рядом хожисту Горыля. Явившихся забрать тела добрых сестер стрелки великодушно не тронули, но каждый из посланного за ними отряда получил аккуратную, лично ему предназначенную пулю.

Улица опустела. Стефана и остальных милицианты заставили отойти от окон. Вуйнович так вовсе запретил Стефану выходить.

– Наверняка же за тобой охотятся, твоя светлость…

Весьма кстати: солнце снова принялось палить, и Белта ощущал, как сгорает кожа на лице и руках, и самого его то и дело бросало в жар. К тому же он чувствовал себя неприятно и непривычно слабым: всякое движение, всякая фраза требовали усилия.

– Вечером, – сказал он Корде пересохшим ртом.

Вечером, как стемнеет, он сам отправится за этими храбрецами.

Отправили курьеров к Бойко и Галату, предупредить, чтоб их люди были осторожнее.

– Пошлем еще людей, мальчик. – Вуйнович беспокойно тер левое плечо. Стефан собирался отправлять его из города, чтобы воевода смог наконец возглавить «свои» багады. А на самом деле – старика бы в кресло у камина, с каплями и сиделкой…

Стефан потер слезящиеся глаза. Точно сказано – не революция, а шпиталь. Всякий раз днем ему не верилось, что станет легче, что слепящее пекло смягчится, станет прохладной, родной ночью.

Но пока всякий раз он доживал до вечера.

– Люди уже сходили, воевода. Подождите ночи, пусть стемнеет, тогда его и возьмем.

Вуйновича отвлекли: прибежал чудом избежавший пули курьер, сказать, что к Воровскому мосту опять идет отряд.

Корда не подчинился приказу, то и дело подходя к окну и отодвигая занавеску.

– Перестань, – сказал ему Стефан. – Хотел бы я знать, как он здесь появился. Опять провел какой-нибудь торговец? Или один из наших?

Накануне владелец одежной лавки на Малой площади, отчаявшись из-за убытков, решил провести цесарских бойцов в город, обрядив в эйреанки, и спрятать у себя. Хорошо, что люди Бойко были начеку. На торговца пуль пожалели, вздернули на дереве недалеко от его лавки – кажется, там он до сих пор и висел.

– Зачем им это делать? В самом начале – понимаю, но теперь…