Твоя капля крови

– Такое бывает редко, но случается… Вампир как будто «привязывается» к своей любви и не может удалиться от нее далеко и поэтому не вредит другим, но и своей избраннице повредить не может.

Щеки у Стацинского стали ярко-алыми, не хуже остландского флага.

– И жажда крови… замещается жаждой другого рода.

– Пан Стацинский, – терпеливо сказал Стефан, против воли растрогавшись. – Верно, это те сказки, что ваши товарищи рассказывали, когда в спальне гасили газ…

– Есть ритуал, – упрямо покачал головой анджеевец.

– Что за ритуал? – Стефан даже обрадовался, что можно поговорить о таком: разговор не давал ему думать о Корде. – И кто проведет его в осажденном городе?

– Проведет… да хоть отец Эрванн.

Стефан позволил себе представить это. Ритуал, справленный добрым отцом, – почти как свадьба. Они с Юлией могли бы удалиться в дальний замок, жить там, где никто не взглянул бы на них косо. Где ему не пришлось бы убивать. Где он мог бы видеть ее, касаться – каждый день, с утра до вечера.

А Юлия была бы обречена оставаться с ним до конца дней своих. Жить на отшибе, где даже поговорить не с кем, кроме супруга-вампира… да и супруга ли. Терпеть его каждый день, сдерживать, знать, что клятву не разорвать, и больше не будет для нее ни света, ни радости…

– Не смейте, – страшным шепотом сказал Стефан, – не смейте говорить ей об этом.

– Может быть, княгиня Белта захочет…

– Может быть, и захочет. И поэтому я заклинаю вас: ни звука. – Стефан вздохнул. – Пан Стацинский. Мне не хотелось бы на вас это взваливать, но вы сами объясняли мне, что выбора нет…

– Я пообещал. – Стацинский вскинул голову. – Нам в Ордене сказали, что каждый может сам выбирать себе чудовище. Я выбрал вас.

Днем было трудно думать: солнце, пусть и отраженное заклятием Ольховского, давило на голову, расплавляло мысли. Но сейчас, ночью, все стало предельно ясным. И Стефан удивился, что ждал так долго. Стана унесли в погреб, туда, куда складывали всех погибших. Там прохладно, а значит, ничего необратимого с телом еще не произошло. Дядя отсоветовал ему пить мертвых – но ведь Корда погиб совсем недавно, душа еще не успела отлететь в Сад Матери, а значит, остается рядом с телом… Стан будет поначалу зол, однако лучше видеть его злым, но живым. Теперь Стефану виделась рука провидения в том, что он взял друга с собой в ту ночь, что позволил ему пролить кровь за дом Белта. Теперь, если поднять его, Корда не станет жадным чудовищем без разума и удержу. Стан наверняка не захочет добывать себе кровь, но Стефан напоит его своей…

Надо было торопиться. Но в коридоре путь ему неожиданно загородила Юлия.

– Не надо, – сказала она сразу, будто прочитав, что у Стефана на уме. Ласково взяла его за руки. – Не надо.

– Это глупо, – сказал он. – Так просто умереть. Он еще совсем молод.

– Стефан, – сказала Юлия, – не надо.

– Это ведь лучше, чем смерть. Ну посмотрите на меня… Я ведь… живу. Как бы кто это ни называл.

– У вас не было выбора, Стефан. А у Стана был, и он его сделал.

– Раненый не может мыслить здраво. А Стан – человек практичный, он выбрал бы жизнь, если бы спросить его в нормальных условиях. Жизнь – которую я способен дать ему.

– Это не жизнь, – мягко заметила Юлия, – это посмертие. Вам понадобилось время, чтобы смириться с тем, кто вы есть, – да вы до сих пор и не смирились… Каково будет ему? Думаете, он вас простит?

– Мне не нужно, чтоб он меня прощал! Мне нужно, чтобы он жил.

– А потом? – резко спросила Юлия. – Если убьют кого-нибудь еще, вы и его решите оживить?

Она была права. По легендам род Михала начинался с такого же – со внезапной смерти, несправедливой и беспощадной, ошибки, которую вдруг оказалось легко исправить…

– Стан не собирался в этом участвовать. Он хотел уехать в Чезарию. Я ведь говорил ему. Говорил, чтоб он уезжал…

– Это его жизнь, Стефан. И его смерть.

– Что же мне делать?

– Оплакивать, – сказала Юлия.

Он все равно спустился к другу, уже смирившись, уже дав самому себе слово, что не будет поступать против воли Стана. Но не остался: рядом с телом сидела пани Гамулецка и ласково перебирала пальцы остывшей руки. Она подняла взгляд на Стефана, но сказала только:

– Завтра Юрек будет развозить. Я не смогу.

Стефан вернулся в шпиталь. Он собирался найти Юлию, но она, кажется, отправилась спать.

– Говорят, – мягко сказали за спиной, – что Древние были мудрее людей потому, что жили намного дольше.

Стефан обернулся. За спиной обнаружился отец Эрванн – с книгой в руках. Названия на серебристом переплете Стефан не мог прочитать.

– Некоторые знания идут не от особой мудрости, но от опыта. Крестьянин знает, что чистое небо предвещает холод, потому что пережил много зим. Человек редко познает последствия собственных действий в полной мере, потому что умирает раньше. Но если бы жил он дольше, то знал бы, что предвещают его действия, и, возможно, стал бы поступать обдуманнее…

Добрый отец закрыл книжку.