Твоя навеки

Единственное, в чем он был теперь уверен, так это то, что животные были убиты в каком-то другом месте, а затем уже их притащили назад и разбросали на приличном расстоянии друг от друга. Когда Мик слышал об этой версии раньше, он думал, что, видимо, следователи попались неопытные и упус­тили какие-то очевидные улики. Но сейчас он сам готов был подписаться под таким предположением, поскольку в своем умении находить и читать следы у него не было оснований сомневаться. Он-то не мог ничего упустить...

И тем не менее никакой складной картины пре­ступления не получалось.

Теперь же обо всем позаботится снегопад. Если и оставались какие-то улики, то сейчас их не отыщет никто. Криминалисты же, если отвезти им туши бед­ных животных, наверняка представят то же самое заключение, что и в предыдущих случаях. Джефф, правда, поинтересовался, стоит ли ему тратить день­ги и время на перевозку в город изувеченных коров, но Мик уклонился от прямого ответа. Дело было яв­но нечисто, и воспоминание о незавершенном рас­следовании не давало покоя Мику.

Он вспомнил, что в бардачке его автомобиля лежат несколько моментальных фотографий места происшествия, которые он не стал передавать в криминалистическую лабораторию. У него мелькну­ла мысль, не сходить ли за ними, но в следующую минуту ветер завыл за окном с такой силой, что Мик поежился и снял с колен чашку с какао. Его любопытство потерпит до утра. Слишком много лет он жил, полагаясь на милость стихии, и уж сегодня вечером заслужил право беспрепятственно наслаж­даться теплом и покоем собственного дома.

К девяти тридцати следующего утра при помощи тяжелого совка, прикрепленного к бамперу «блей­зера», Мик очистил подъездной путь вплоть до са­мой дороги. Каждый год в пятнадцатых числах ок­тября такие съемные снегоочистители монтирова­лись на бамперы машин, принадлежащих шерифу и его помощникам. В отдаленных районах спокойст­вие и безопасность жителей во многом зависят от способности полиции добираться до места проис­шествия, невзирая ни на какие погодные условия. В прошлом году, правда, Натан, или, как его все на­зывали, Нэйт, исхитрился и купил для своего отде­ления вертолет но способность проложить себе путь сквозь снежные заносы по-прежнему остава­лась одной из главных проблем оперативной работы полиции.

Метель продолжала бесноваться, и небо сохра­няло свинцовый оттенок, когда Мик наконец достиг дороги и обнаружил, что та завалена снегом. На появление снегоочистителей в ближайшее время едва ли стоит надеяться. С легкой досадой в душе он направил «блейзер» обратно в сторону дома: он- то рассчитывал, что сможет пораньше отвезти Фэйт Уильямс в город и устроить в каком-нибудь мотеле.

Не то чтобы Фэйт причиняла ему много хло­пот — скорее наоборот. Этим утром он ее так и не увидел, хотя по шорохам в ее комнате можно было догадаться, что Фэйт уже проснулась. Проблема за­ключалась в нем самом: присутствие этой женщины заставило его с особой остротой ощутить какую-то пустоту собственной жизни, то, что в ней явно чего- то не хватало. Но чего именно, он не смог бы опре­делить словами,

Пробормотав любимое крепкое словечко, Мик развернул машину у дома и принялся расчищать от сугробов двор между крыльцом кухни и конюшней.

Это все похоть, сказал он самому себе. Ты прос­то давно не спал с женщиной. Два года... Да, два года минуло с тех пор, как он ездил в отпуск к Биллу Грифу в Чикаго. Билли, старый армейский кореш, свел его со школьной учительницей, питавшей осо­бую слабость к индейцам. Боже, как он ненавидел таких женщин, хотя и не брезговал возможностью попользоваться преимуществами своего положения. С тех пор, однако, он не выезжал из округа, а по­скольку еще раньше поклялся не осквернять свой дом присутствием женщины, то и жизнь его в эти годы вполне можно было назвать аскетической. В конце концов для мужчины время от времени воздержание полезно, напоминал он себе.

И все же этот голод настиг его, чтобы он там ни говорил. Этот жар соблазна кипит в его крови и чреслах, делая его таким чувствительным к вещам, на которые обычно он не обращал внимания; на­пример, что джинсы очень уж тесно сидят на нем или что от Фэйт Уильямс исходит чудесный аро­мат — тонкий, нежный и поистине женственный. Запах чистоты, смешанный с соблазном.

А раз она вызывает в нем такие реакции, не имеет значения, покладиста женщина или нет, при­чиняет она ему хлопоты или наоборот — она долж­на отсюда уехать, и чем скорее, тем лучше!

Все еще чертыхаясь про себя, Мик Пэриш оста­новил «блейзер» возле двери и выбрался наружу. Ему отчаянно хотелось кофе, а кроме того, уже не оставалось никакого повода для того, чтобы не за­ходить в дом и дольше: животные накормлены и напоены, снег повсюду, где только возможно, расчищен. Ну и ну, он вел себя как последний дурак, как ребенок, изобретающий причины для того, что­бы не возвращаться домой, где его ждет возможное наказание.