Твоя поневоле

Он ласкает меня, целует, я чувствую как в мои ноги упирается его нарастающая эрекция и делаю то, что саму меня вводит в ступор — я занимаюсь с ним любовью. Неистово, прямо на полу у открытого окна. Беру его и отдаю себя полностью.

Я не думаю о том, что лежу сейчас под убийцей отца собственного сына, я думаю о том, как прекрасно и совершенно его тело, как идеален изгиб его губ и какое наслаждение мне приносят его поцелуи.

Я ещё я думаю о том, что всё-таки люблю его. Люблю молодого сумасшедшего убийцу.

* * *

Он такой беззащитный, когда спит. Никогда прежде я не видела его спящим. И сейчас, сидя на полу возле собственной кровати, наблюдаю, как мерно поднимается и опускается его грудь, как трепещут во сне длинные спутанные ресницы.

Во сне он выглядит моложе, как раз на свой биологический возраст. Молодой, бемятежный, непростительно красивый…

Мне будет не хватать тебя.



Часть 43

Кай словно чувствует, что на него смотрят: дыхание его замирает и спустя мгновение он медленно открывает глаза. Сначала улыбаются они, а потом уже немного припухшие после сна губы.

— Не сиди на полу — простудишься.

— Середина июля.

— Всё равно, — он сладко зевает, поворачивается на бок, и только лишь тогда замечает их…

Я думала о его первой реакции, представляла, как сильно он разозлится или даже допустит по отношению ко мне агрессию, но такого предугадать точно не могла — он улыбнулся ещё шире. Ласково, очень мягко.

Аккуратно покрутил скованным запястьем, погладил пальцами свободной руки нагретый от тепла его тела металл.

— Наручники… Откуда они у тебя? Это же не те самые.

— Нет, это другие.

Он с наслаждением трёт свободной рукой глаза, сгоняя окончательно сон, и, скинув простынь, в чём мать родила садится на край кровати.

Тёплый, сонный… Как же я хочу до тебя дотронуться…

— Вижу, что ты меня всё-таки ждала. Приятно. Хотя признаюсь, я рассчитывал немного на другое совместное утро.

— Прости. Тем вечером я тоже рассчитывала просто купить продукты. И твой отец рассчитывал просто благополучно вернуться домой из отпуска.

Улыбка сползает с его лица, и он делает то, чего я больше всего боялась — пристально смотрит в мои глаза. Так, что внутри всё переворачивается.

— По-твоему, я похож на убийцу?

— Да, Кай, ты как никто похож на убийцу!

Он не отпирается, не выгораживает себя, не кричит, чтобы я немедленно его отстегнула, как когда-то это делала я, он просто сидит и смотрит на меня, и каждый его взмах ресниц моя маленькая персональная смерть.

Я хотела бы поверить ему! Хотела бы сделать вид, что ничего этого не было: ни наручников, ни того странного дома, ни кражи Миши, ни смерти Игоря… Раз! — и всё исчезло! Есть только я, молодой любовник-на зависть подругам и мой маленький сын. Вот мы гуляем втроём по старым улочкам Рима, Миша ест мороженое, мы с Каем держимся за руки и обмениваемся теми самимы взглядами, которые взрослые бросают украдкой друг другу. Взгляды-обещания, взгляды-намёки, вгляды-ожоги, что совсем скоро наступит ночь и…

Счастливая семья на зависть всем. Где-то там, далеко, на другом континенте, где про нас никто не знает…

Прекрасная картина, но я не могу ему верить. Он опасен. Да, у меня нет доказательств, что это он убил Игоря, но я знаю, что это он, чувствую! И я не имею права снова рисковать собой и своим сыном.

Миша — вот что для меня дороже всего на свете. Ребёнок, а не ширинка молодого любовника.

— Тебе нужна помощь, Кай… — шепчу не своим, а каким-то чужим голосом надломленной уставшей женщины. — Ты же сам это понимаешь.

— Я этого не делал, — оперевшись ладонями о кровать, он смотрит себе под ноги, и мне хочется выцарапать свои глаза, лишь бы только не видеть его таким. — Ты же сказала, что веришь мне.

— Прости…

— Я этого не делал, Натали, — уже твёрже.

— Допустим. Но ты носишь с собой нож.

— Многие носят с собой нож.

— Ты украл моего сына!

— Он мой брат. Я хотел увидеть своего брата. Это возбраняется законом?

— Ты приковал меня наручниками к кровати!

— Ты меня тоже, — его губы снова трогает обезоруживающая улыбка.

— Чёрт возьми, Кай, — теряю терпение, — ты прекрасно знаешь, что ты, мягко говоря, не совсем нормальный! Твои поступки неадекватны и мои к тебе чувства не помеха, чтобы смотреть на вещи здраво!

— Твои чувства? — цепляется. — Значит, всё-таки не только секс?

— Хватит! — кричу чересчур громко и, подняв с пола его джинсы, бросаю небрежным комком на кровать. — И надень уже это. Что за нездоровая любовь к обнажёнке.

— Я думал, тебе нравится смотреть на меня, — звеня цепью поднимается. — Одной рукой не слишком удобно. Тем более левой. Поможешь?

Ничего не отвечая, отворачиваюсь и, обняв плечи руками, неторопливо подхожу к окну.

​​​​​​Ты всё сделала правильно, Наташа. Не надо сомневаться. Просто иди дальше к намеченной цели, ради спокойного будущего своего ребёнка. Ради своего будущего и… его будущего тоже. Когда-нибудь он скажет тебе за это спасибо.