Твоя поневоле

Я любуюсь его совершенством: крепкой шеей, размахом плеч, широкой спиной и узкими бёдрами. У Кая самая красивая мужская задница из всех, что мне приходилось видеть в своей жизни. А перевидала я голых мужских задниц не мало — до встречи с Игорем я не сказала бы, что была слишком разборчива в связях. Я была молода, любила веселиться, танцевать и красивых мужчин. Самый красивый из них стоит сейчас в моей спальне и с наслаждением курит в открытое окно.

В комнате темно, но я всё равно вижу, что он загорел. Кожа стала бронзовой, словно он много времени проводил на солнце.

Даже стало немного обидно… Пока я глотала успокоительные, в надежде забыть кошмар тех дней, он преспокойно валялся на шезлонге, поджаривая свой аппетитный зад.

— Зачем ты увезла ребёнка из города? — спрашивает, не оборачиваясь. — Ты серьёзно думала, что я снова его похищу или причиню какой-то вред?

— Нет, — вру, зная, что врать Каю бесполезно. — Просто Мише врачи рекомендовали чаще бывать на солнце.

— Геленджик, Натали… — с укором цокает он и недовольно качает головой.

Глупо было предполагать, что он не узнает.

— А как я должна была поступить, по-твоему? — сажусь, сгребая к груди скомканную простынь. — Ты однажды уже украл Мишу прямо из-под носа моей мамы! Да, ты не сделал ему ничего плохого и это очень правильно, потому что если бы с головы моего сына стелел хоть один волосок…

— То что? — оборачивается и тушит сигарету о ребро зажигалки.

— Я бы тебя убила.

— Я помню, как ты хотела вонзить мне в горло украденную вилку, — улыбаясь, идёт в мою сторону, и я приказываю глазам подняться выше его пупка. — Хотела же?

— Хотела.

— Но ведь не сделала.

Он ложится поперёк кровати, водрузив голову на мои оголившиеся бёдра. По инерции запускаю руку в его волосы, неторопливо перебирая жёсткие пряди.

— Ты исчез, Кай, — затрагиваю то, что давно болит. — Выпустил птичку из клетки и испарился. Тебя не было целых восемь недель, я думала, что больше никогда тебя не увижу. Но когда Проскурову прокололи шины, я сразу поняла, кто это сделал. Шины, Кай! Это так… по-детски.

— Не забывай, мне всего лишь двадцать, — улыбается он, и мне сразу хочется съязвить, что напоминать мне о нашей колоссальной разнице в возрасте некрасиво. Как минимум потому, что буквально пятнадцать минут назад ты вертел эту дряхлую старуху на своём члене.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я действительно думала, что… та встреча была нашей последней.

— Я тоже так думал, — серьёзно говорит он и моя рука в его волосах непроизвольно застывает. — Ты сказала, что не любишь меня, значит, всё было напрасно.

— Ты обиделся?

— Нет. Но я не хотел принуждать тебя быть со мной не испытывая чувств. Мой отец никогда не любил мою мать, я видел, как она страдала от его измен и равнодушия. Я слышал, как она плачет ночами, — перехватывает мою ладонь и сцепляет свои пальцы с моими. — Но всё равно она не прекращала бороться, все эти долгие двадцать лет. Боролась, зная, что их связь была обречена с самого начала.

— Обречена? Но почему?

— А ты разве не знаешь?

— Нет…

— Мои мать и отец — брат и сестра.

Часть 41

— Что? Ты это серьёзно? — в ужасе наклоняюсь над его лицом. — Родственники?

— Троюродные, но да, кровь у них всё-таки в какой-то степени одна. Тебя это так удивило?

— Представь себе! Не каждый день узнаёшь, что отец твоего ребёнка — форменный извращенец! — выпаливаю не подумав и осекаюсь: — Извини.

— Всё нормально. Если ты волнуешься о моих сыновьих чувствах, поверь, они не задеты.

— Как так вышло? Почему…

— Моя мать едва ли не с детства была влюблена в недосягаемого троюродного брата, он был для неё настоящим идолом, она его боготворила, таскалась за ним всюду лет с тринадцати, но отец не проявлял к ней никакого интереса. Но однажды, когда они вместе приехали на юбилей бабушки, кстати, в тот самый дом, мама пришла ночью в его комнату… — ненадолго замолкает. — Ей было тогда всего семнадцать, отцу двадцать девять…

— Господи, Кай… Я этого не знала. Даже подумать не могла…

— Я сам узнал несколько лет назад.

— И что потом? Они… твои мама и папа… они начали встречаться?

— Встречаться, — горько усмехается и переводит взгляд на окно. — Ну да, если это можно так назвать. Спустя полгода таких "встреч" мама узнала, что ждёт ребёнка. Меня. Несмотря на напор отца аборт делать категорически отказалась, рассказала всё своей матери… В общем, так все всё узнали. Скандал был, конечно, невероятный, но матери к тому времени уже исполнилось восемнадцать и по закону троюродные могут вступать в полне себе законный брак. В общем, она получила то, о чём так мечтала. Правда, тогда она ещё не знала, что этот ублюдок сломает ей жизнь.

Кусаю уже и так искусанные губы и до сих пор не могу прийти в себя после его откровения. Получается Кай — дитя кровосмешения. Да, пусть не прямого, но всё-таки троюродные — это довольно близкие родственники…