Творения догматико-полемическое и аскетические

Сердечное сокрушение, обусловливаемое страхом за свою судьбу и вечную жизнь, ведет человека к намерению совершенно изменить свою жизнь. А так как эта жизнь человека в естественном его состоянии характеризовалась служением закону греха и пороков, с подчинением духовных потребностей телесным, то отрекающийся от этой жизни в силу закона борьбы двух зол[1382] не может остаться в состоянии противной теплоты, то есть примирить на почве равноправности противоположные стремления плоти и духа, а, побуждаемый страхом Божиим и сердечным сокрушением, ставится этой борьбой на тот четвертый путь, который и можно назвать трудничеством и который ведет к совершенству. «Ежедневно действуя в нас, – говорит Кассиан, – брань сия приводит нас к тому четвертому, чего не хотим, именно, чтобы, отвергши пространную и беспечную жизнь, стяжевать чистоту сердца с многим потом и сокрушением духа; хранить чистоту тела строгим постом, голодом, жаждою и бодрствованием; восходить в доброе настроение духа чрез чтение, бдение и непрестанные молитвы и скорби уединения; утверждаться в терпении опытами искушения, верно служа Творцу своему и среди злословий и поношений; держаться истины при неприязни, враждовании мира сего, если это необходимо будет».[1383]

И эта борьба двух зол в человеке помимо того, что ставит человека возрождающегося на истинный путь совершенства, является прекрасным, как бы природным, пособием к разумному прохождению пути подвижничества[1384] и в известной степени поддерживает самую ревность к добродетели. «Происходящая в нашем существе брань, – говорит Кассиан, – извлекая нас из состояния беспечной хладности, призывает к трудам и ревности о добродетелях, учреждая в то же время прекрасную средину, в коей, с одной стороны, жар духа, с другой – холодность плоти установляет произвол воли нашей в соразмерной горячности ревности. Оттого ни необузданным страстям плоти увлекать душу не попускает стремление духа, ни духу порываться непомерными желаниями (appetitus) добродетелей не позволяет немощь плоти; правильное же уравновешение взаимного их противоборства, сохраняя разумную меру между тем и другим стремлением, научает воина Христова всегда идти царским путем».[1385]