Творения. Том первый. СЛОВА.

Учение св. Григория Богослова о Пресвятой Троице представляется, с одной стороны, совершенно одинаковым и сходным с учением только что упомянутых великих учителей. Вместе с ними он различает в Божественном бытии две стороны, т. е. единство и троичность, дает им такое же определение и значение, в том же смысле учит о применении их к Божеству и так же старается определить отношение их между собой и показать отношение трех Лиц в Божестве к единому Их существу. Но, при всем сходстве с учением названных отцов, изложение и раскрытие догмата о Пресвятой Троице у него представляет немало отличий и особенностей. Если под пером тех отцов и учителей высочайший и таинственнейший христианский догмат получил весьма значительное и широкое раскрытие, то в творениях нашего Богослова он является уже в таком виде, в каком только возможно понимание его для человеческого ума, водимого Духом Божиим. По той смелости, какую св. Григорий обнаруживает в своих исследованиях догмата о Святой Троице, по глубине и полноте раскрытия его, отчетливости и ясности представлений и точности выражений наш Богослов идет далее всех современных ему отцов и учителей, и в его творениях высочайший и непостижимый христианский догмат достиг такого полного и совершенного раскрытия, какого мы не видим уже ни у одного из последующих церковных писателей и при котором учение св. Григория навсегда останется незаменимым образцом.

Нелегко понять глубокое и возвышенное учение св. Григория о Пресвятой Троице, но еще труднее изложить его в полной системе и выразить точным и вполне соответствующим подлиннику языком. В общем раскрываемое им учение о Святой Троице может быть представлено в таком виде.

Приступая к изложению высочайшего и непостижимого догмата о Святой Троице с полным сознанием слабости человеческого ума, великий христианский Богослов отдает свое слово под руководство Самой Троицы, Отца и Сына и Святого Духа, чтобы «Отец благоволил ему, Сын содействовал, Дух вдохновил его или, лучше сказать, чтобы его озарил один свет единого Божества, различный в единстве и единый в различии (ἔλλαμψις ἑνικῶς διαιρουμένη καὶ συναπτομένη διαιρετῶς), что и составляет тайну».[824] В том, действительно, и состоит таинство Пресвятой Троицы, что она, по выражению св. Григория, «τά τρία ἓν ὄντα διῃρημένως, καὶ διαιρούμενα συνημμένως»[825] или – как он в другом месте говорит – «ἓν τὰ τρία τῇ θεότητι, καὶ τὸ ἓν τρία ταῖς ἰδιότησιν».[826] В этих словах уже указываются существенные черты догмата о Святой Троице. Если внимательно рассмотреть, что именно значит выражение св. Григория: «ἔλλαμψις ἐνικῶς διαιρουμένη καὶ συναπτομένη διαιρετῶς», то нельзя не видеть, что в упоминаемом им Свете заключаются и единство, и различие. Но так как то и другое нельзя понимать в одном и том же отношении, то вышеуказанное выражение Богослова в одном отношении должно обозначать единство (συναπτομένη), а в другом – различие (διαιρουμένη), но так, что эти два понятия взаимно не исключают друг друга, а вполне совместимы, взаимно обусловливают друг друга и заключают в себе. Каким именно образом единство и различие совместно существуют в Божестве – для нас непостижимо; в этом-то и состоит вся тайна догмата. Единству Света здесь соответствует единство Божества, а различию – троичность Его Лиц – Отца и Сына и Святого Духа. Как понимать единство и различие, в каком смысле они применимы к Божеству и в каком отношении они находятся между собой – вот вопросы, которые прежде всего возбуждают к себе интерес и внимание богослова-исследователя. И св. Григорий решает их, насколько только это доступно человеческому уму, при свете евангельского учения.