Творения. Том первый. СЛОВА.

Из последнего объяснения св. Григория уже сама собой открывается несостоятельность мнения еретиков и относительно ограниченности Сына Божия, – мнения, основываемого ими на словах Писания: не может Сын творити о Себе ничесоже, аще не еже видит Отца творяща (Ин. 5:19). Выражения может и не может, по его мнению, употребляются в различном смысле. Так, одно бывает невозможным не безусловно, а только в отношении к известному времени или состоянию; например, когда мы говорим, что дитя не может бороться, то отсюда еще не следует, что оно не в состоянии будет бороться никогда. Другое бывает невозможным в большей части случаев; например, не может град укрытися верху гору стояй (Мф. 5:14); однако ж он может и укрыться, если будет заслонен еще большей горой. Иное невозможно по несообразности или неприличию; например, по словам Спасителя, не могут сынове брачнии поститися елико время с ними жених (Мф. 9:15; Мк. 2:19). Далее, невозможность бывает по бесполезности или недостатку воли; так, однажды Господь не мог сотворить ни одного чуда по неверию людей (Мф. 13:58; Мк. 6:5–6) или, согласно со словами Спасителя, невозможно говорить доброе, будучи злым (Мф. 12:34). В других местах выражается невозможное по природе и возможное только по всемогуществу Божию; например, невозможно одному человеку родитися второе (Ин. 3:4), хотя это и возможно, если будет угодно Богу. Наконец, есть нечто и совершенно невозможное и немыслимое. В этом последнем смысле, по объяснению св. Григория, говорится, что Сын не может творить ничего такого, что не творит Отец. «Как мы считаем невозможным, – говорит он, – чтобы Бог был злым или чтобы Он не существовал – это свидетельствовало бы не о силе, а о бессилии в Боге, – так невозможно и ни с чем не сообразно и то, чтобы Сын творил что-либо такое, чего не творит Отец; потому что все, что имеет Отец, принадлежит и Сыну и, наоборот, что принадлежит Сыну, принадлежит и Отцу: у Них все общее, даже самое бытие у Них общее и одинаковое, хотя Сын и получил Свое бытие от Отца». Слова же «Сын так и творит, как видит творящим Отца», по мнению Богослова, не значат того, что Сын творит все в подражание Отцу, рабски следуя тому, что сотворено Им, а то, что «Он творит все по одинаковой власти и единосущию с Отцом, с полным сознанием и свободой».[1027] В таком же точно смысле, по учению Назианзина, нужно понимать и слова Спасителя: снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца (Ин. 6:38), – слова, понимаемые еретиками превратно и вопреки православному учению о равенстве Сына Отцу. «Это сказано, – говорит он, – не потому, что собственная воля Сына действительно отлична от воли Отца, но потому, что такой воли нет; а смысл этих слов таков: „не да творю волю Мою, потому что у Меня нет воли, отдельной от Твоей воли, а есть только воля общая и Мне и Тебе“».[1028]

Относительно мест Священного Писания: да знают Тебе единаго истиннаго Бога (Ин. 17:3) и никтоже благ, токмо един Бог (Лк. 18:19), приводимых арианами и евномианами в доказательство принадлежности божества исключительно одному Богу Отцу, св. Григорий замечает, что первые слова выражают отличие истинного Бога от богов ложных, иначе, если бы они противополагались Христу, не было бы прибавлено далее: и егоже послал еси Иисус Христа; а вторые сказаны в опровержение ошибки вопрошавшего законника, который признавал благость во Христе как человеке.[1029] Таким образом, ни в том, ни в другом месте не отрицается Божеское достоинство Сына Божия. Признанию в Нем божества – замечает тут же Богослов – нисколько не противоречит и то, что Он представляется в Писании ходатаем за людей перед Богом (Евр. 7:25). Его ходатайство или посредничество за нас перед Богом есть действие Его как Богочеловека; притом ходатайство это нужно понимать «не в том смысле, что Сын рабски унижается за нас перед Отцом, но в том, что Он, пострадав за нас как человек, побуждает этим нас к терпению как Слово и Советник».[1030]