Ты будешь там?

Все, что должно произойти – произойдет, несмотря на все твои усилия этого избежать.

Все, что не должно произойти – не произойдет, каковы бы ни были твои усилия, чтобы этого добиться.

Рамана Махарши

Я заметил, что даже те, кто считает, что все предопределено заранее и мы не в силах ничего изменить, смотрят по сторонам, перед тем как перейти улицу.

Стивен Хокинг

Сан-Франциско

1976 год

Элиоту 30 лет

Октябрь.

Ноябрь.

Декабрь…

Третий месяц без новостей из будущего!

Казалось, жизнь шла своим чередом: Элиот занимался пациентами, а Илена – косатками, Мэтт больше не встречался с Тиффани, но много времени проводил, обустраивая виноградник на участке, который они купили вместе с Элиотом.

Внешне невозмутимый, молодой врач отныне жил в постоянной тревоге, беспокоясь за Илену и с нетерпением ожидая увидеть своего двойника.

Но тот больше не появлялся…

Бывали дни, когда Элиоту казалось, что вся эта история ему просто приснилась: может, встречи с двойником происходили только в его воображении? Может быть, из-за стресса он стал жертвой эмоционального выгорания, а затянувшаяся усталость вызвала депрессию и даже потерю чувства реальности? Или он переболел и этот эпизод останется только дурным воспоминанием?

Ему так хотелось в это верить…

* * *

Зима в Сан-Франциско вступила в свои права, погрузив город в холод и мрак, которые смогла развеять только рождественская иллюминация.

Утром 24 декабря Элиот приехал в больницу в прекрасном настроении. Это было его последнее дежурство перед отпуском. С Иленой они договорились встретиться вечером, а уже завтра они собирались улететь в Гонолулу и неделю нежиться там под кокосовыми пальмами.

Еще не рассвело, когда на больничную стоянку влетела «Скорая». Из нее на носилках вынесли сильно обгоревшую женщину.

Все началось полчаса назад, когда пожарные приехали тушить многоквартирный дом на Хейт-Эшбери. Это было старое, полуразрушенное здание, в котором иногда находили приют наркоманы. Здесь, как только пробило пять часов утра, молодая женщина приняла большую дозу героина, а потом вылила на себя канистру бензина и зажгла спичку.

Ее звали Эмили Дункан. Ей было двадцать лет, и прожить оставалось всего несколько часов.

* * *

В отделении «Скорой помощи» срочно был нужен хирург, и для подстраховки позвали Элиота. Осмотрев пациентку, он пришел в ужас при виде ее ран.

Повреждения затрагивали почти всю поверхность тела: ожоги третьей степени деформировали ее ноги, спину, грудную клетку… Волосы сгорели, а лицо превратилось в сплошную кровавую рану.

Чтобы облегчить доступ воздуха в легкие, Элиот решил сделать два боковых надреза, но когда он поднес скальпель к груди пострадавшей, почувствовал, как его рука дрогнула. Тогда он закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Наконец профессионализм взял верх над эмоциями, и он твердой рукой начал операцию.

Все утро бригада врачей выбивалась из сил, чтобы облегчить мучительную боль, которая не оставляла Эмили ни на минуту.

Вскоре, однако, стало ясно, что девушку не спасти. Ее раны были слишком обширны, она почти не могла дышать, к тому же отказали почки. Оставалось только ждать конца…

Во второй половине дня Элиот вошел в палату Эмили. Подойдя к кровати, он посмотрел на девушку, забинтованную с головы до ног. Тишину нарушали только работающие приборы.

Действие героина закончилось, и Элиот увидел, что она пришла в сознание.

И поняла – она приговорена…

Хирург взял табурет и молча сел около девушки, которую совсем не знал и для которой больше ничего не мог сделать. Найти ее родственников не удалось, и Элиот знал, что никто не придет проводить ее в последний путь. Он предпочел бы сейчас быть где-нибудь далеко отсюда, но не пытался избежать отчаянного взгляда Эмили. Он читал в этом взгляде ужас и вопросы, на которые у него не было ответа…

В какой-то момент она попыталась ему что-то сказать. Он наклонился, приподнял кислородную маску, и ему показалось, что он услышал: «Мне плохо». Чтобы уменьшить боль, врач решил увеличить дозу морфина. И вдруг понял, что Эмили сказала не «мне плохо», а «мне страшно…»

Что он мог ответить? Что ему тоже страшно, и он жалеет, что не может ее спасти, что в такой день, как сегодня, жизнь кажется ему бессмысленной?

Ему хотелось и обнять девушку, и накричать на нее. Что за безумный поступок! Какое стечение обстоятельств заставило ее прийти в разрушенный дом и накачаться наркотиками? Какая должна случиться беда, чтобы в двадцать лет облиться бензином и поджечь себя?

Элиоту хотелось выкрикнуть ей все это. Но не этого ждут от врачей в больницах…